Голос без права передачи

Правоведы, судьи и чиновники критически относятся к легализации права граждан на их голос. Авторы законопроекта о защите голосовых данных считают, что это защитит граждан от дипфейков и мошенничества. Но на практике это может привести к запрету на ведение и публикацию любых аудио- и видеозаписей. Пока же юридически статус такого биометрического параметра, как голос человека, остается неопределенным.
Авторы инициативы — глава комиссии Совета Федерации по информационной политике Алексей Пушков и председатель думского комитета по труду Ярослав Нилов (ЛДПР). Внесенные ими законопроекты допускают обнародование и дальнейшее использование голоса гражданина только с его согласия. Вопреки воле говорящего разрешается публиковать его публичные выступления, а также использовать записи «в государственных, общественных или иных публичных интересах». «За счет высоты, диапазона, силы, тембра и других особенностей голос является уникальной характеристикой человека, позволяющей идентифицировать его личность. Голос представляет собой нематериальное благо, которое заключается не только в возможности его использования в повседневной жизни, но и в профессиональной», — убеждены авторы проекта.

Право на тембр

Эксперты отнеслись к этой инициативе скептически. Сама предлагаемая норма слепо скопирована со статьи Гражданского кодекса РФ об охране изображения. В частности, использовать записи публичных выступлений без согласия спикера предлагается разрешить только если «голос гражданина не является основным объектом использования», что само по себе может вызвать сложности с толкованием нормы.
В Совете при президенте России по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства считают предложенный проект бессмысленным. По мнению ведущих правоведов, действующий Гражданский кодекс РФ и так гарантирует защиту всех принадлежащих гражданину нематериальных благ, перечень которых является открытым. «К их числу бесспорно, относятся и внешность человека, в том числе артистический образ, и голос, и другие доступные для восприятия проявления индивидуальности. Новых способов защиты разработчики не предлагают. Также остается неясным, по каким характеристикам (тембр, высота тона, диапазон частот, продолжительность произнесения гласных и согласных звуков и т.д.) следует индивидуализировать голос и определять его принадлежность гражданину», — отмечается в экспертном заключении совета.
Также правоведы опасаются, что после закрепления в законе особого права на охрану голоса суды будут отказывать гражданам в защите иных, прямо не перечисленных неимущественных прав. Кроме того, актерское исполнение, например, и так относится к смежным правам, охрана которых предусмотрена как действующим законодательством, так и международным правом.

Дипфейк-криминализация

Второй внесенный теми же сенаторами и парламентариями законопроект призван защитить россиян от преступлений с использованием сфальсифицированных изображений и голоса (так называемых дипфейков — синтезированных биометрических персональных данных потерпевших). В том числе предлагается ужесточить наказание за применение дипфейков при совершении мошенничества, распространении клеветы, вымогательстве и т.д.
В президентском совете усмотрели многочисленные противоречия и нестыковки. «Голос — звук, издаваемый определенным человеком. Как таковой он не может быть использован третьим лицом для целей совершения преступления. Тогда как преступник может имитировать чужой голос (издавать собственные звуки) или использовать звуки, сгенерированные посредством специальных технических средств, в реальном времени без осуществления записи сымитированного или сгенерированного звука», — убеждены эксперты.
В Министерстве юстиции РФ также сомневаются в необходимости ужесточения уголовной ответственности за дипфейки и указывают на неопределенность понятия звуков «фальсифицированных или искусственно созданных». А заместитель председателя Верховного суда России Владимир Давыдов обращает внимание, что аналогичным способом может совершаться и целый ряд других преступлений, в том числе публичные призывы к осуществлению террористической и иной противоправной деятельности, заведомо ложное сообщение об акте терроризма. Но по непонятным причинам авторы обсуждаемого законопроекта делают упор на имущественные преступления, совершаемые с применением дипфейков.

Украденная личность

Эксперты неоднозначно оценивают необходимость специальных мер для защиты от дипфейков в целом и синтеза голоса в частности. «Ключевая линия раздела — наличие злого умысла. С какой целью создается дипфейк? Если это шутка — за смех пока еще не судят. А вот за сознательную кражу голоса, лица, походки — судят, и еще как. Для этого всё есть, найдется полный состав статей Уголовного кодекса», — заявил на Петербургском международном юридическом форуме генеральный директор АНО «Институт развития интернета» Алексей Гореславский.
Управляющий директор центра регулирования AI «Сбера» Андрей Незнамов напоминает, что при создании Гражданского кодекса РФ в него включили защиту права на изображение: «Какие-то другие, в том числе право на голос или, например, походку, не заложили. Юридическая лакуна тут есть. Сейчас право на охрану голоса у нас реализовано через право на охрану фонограмм».
Использовать аудиозаписи разговоров сегодня можно практически без всяких ограничений. Судебная практика даже подтверждает возможность публичного распространения одним из собеседников тайной записи телефонного разговора, если при этом не нарушается право частной жизни. Также аудиозаписи можно использовать как доказательство по гражданским спорам, в иных целях. Право на добросовестное обнародование скрытой аудиозаписи специальный федеральный закон гарантирует и средствам массовой информации. «Предложенный законопроект вводит по сути цензуру — обязательное получение журналистами согласия на публикацию любых содержащих голос записей. Или им придется переозвучивать любые записи, что априори абсурдно», — убежден частнопрактикующий юрист Максим Тимофеев.
Сам по себе голос чаще всего не относится к биометрическим персональным данным. Законодательство ограничивает использование таких данных только для идентификации или аутентификации личности (например, в Единой биометрической системе при заключении договора с банком и в иных случаях).
Не обеспокоены проблемой дипфейков и в других странах мира. Специальный закон о глубоком синтезированном контенте, по словам Андрея Незнамова, принят только в Китае. Названия разрабатываемых американских проектов (No fake Act, No fraud Act и Elvis Act) он называет смешными. Вместе с тем банковский юрист убежден в необходимости принятия российского «антидипфейкового» закона, проект которого (альтернативный внесенному сенаторами) уже разработан отраслевым сообществом.