«Фотографии Дмитрия Маркова — это гуманистический проект»
Фотография Дмитрия Маркова из архива Юлии Лисняк
Выставка «Седьмое небо» — это первая выставка Дмитрия Маркова после его ухода из жизни в феврале 2024 года. На двух этажах галереи Anna Nova будут показаны 60 работ автора, созданных с 2014 по 2023 год. Выставка работает до 20 октября 2024 года
Фото: annanova-gallery.ru
Говорить о Дмитрии Маркове и его фотографиях — дело несколько странное. Эти кадры его подписчики обычно рассматривали молча, один на один со своим смартфоном. Но «Новый проспект» всё же ненадолго отвлек на разговор куратора выставки — художника, преподавателя ВШЭ и в мастерских Школы Родченко Владислава Ефимова.
Фото из личного архива Владислава Ефимова
Владислав, с хорошими новостями теперь плохо. И тут вдруг вы с выставкой такого художника!
— Ну это не я… Это Марков и галерея. Но это хорошие новости, я согласен.
Я правильно понимаю, что выставку вы готовили вместе с Димой, когда он был еще жив?
— С автором обсуждалась сама идея выставки. Отбор мы осуществляли сами из тех работ, которые есть в архиве автора.
Если не секрет, как вы получили доступ к архиву? Это же личный смартфон, на который он всё и снимал.
— Сестра Дмитрия дала разрешение. Всё сделано официально.
Какой посыл преследовали организаторы, когда задумали делать выставку работ Дмитрия, которая открывает свои двери для посетителей через 2,5 года после 24 февраля 2022 года?
Юрьевец, 2017 год. Фото из архива Дмитрия Маркова
— Сложный посыл. К сожалению, я не был знаком с фотографом. Но мои московские друзья, конечно, были с ним знакомы. Мой посыл начался с формального отношения к работам. Я увидел такую сбалансированную фотографию в квадратиках. Я увидел вещи, которые четко показывают какие-то моменты, что не совсем редкость, но редкость в таком количестве. Потом я задумался о том, как он использовал новые инструменты, а именно Instagram (продукт компании Meta, которая в ноябре 2022 года была признана экстремистской и запрещена в РФ). Он только-только тогда появился, когда Дмитрий начал работать. Соцсеть быстро стала модной. Западные художники побежали ей пользоваться, и правильно сделали. Дмитрий был одним из первых, кто этот новый инструмент, новый медийный рупор использовал для того, чтобы иметь свою выставочную площадку и делать большой художественный проект.
Для фотографа это очень важно, потому что фотография испытывает трудности, сейчас доверия ей мало. Но размещение в большом количестве в социальных сетях, как на стенах такой бесконечной галереи, статистически работает как знак доверия к автору. Мы же тоже это заметили, но мы заметили благодаря Дмитрию Маркову. Кусочки жизни, которые складываются в большое полотно. Жизни России и ее судьбы, которой он сопереживал. И он успел сделать большой проект. Я бы сказал, что это большое путешествие в сторону людей. Фотографии Маркова — это проект гуманистический.
Печоры, 2019 год. Фото из архива Дмитрия Маркова
Я хотел сказать, что новые инструменты очень часто ведут к гуманизму. Понятно, что их изобретают капиталисты какие-то, да. Но потом они всё равно ведут к большему пониманию, к большему считыванию. И это очень хорошо, это современно. Я думаю, что это не утратит своей современности.
Из интервью Дмитрия Маркова:
— В фотографии есть несколько уровней восприятия: первым ты видишь бездомного и думаешь, как всё плохо. Второй — ты видишь, что у него на плече сидит голубь и с интересом на него смотрит. Можно поискать и третий… Ведь даже эти пятиэтажки ужасные бесконечные — когда ты их композиционно сложил, у тебя Кандинский получился. Красиво.
Квадратный формат сложен для композиции, для компоновки кадра. Он как бы репортерский, но не совсем. У Маркова есть вещи, которые находятся в традиции фотографии: сбалансированность кадра, работа со сложностью композиции, моменты времени, взгляд фотографа, остановленное движение в пространстве. Это всё очень интересно. В творчестве Дмитрия смешано и новое, и старое, что очень классно. Тут есть пища для размышлений историкам фотографии. И есть новое, что позволяет этим кадрам, и это более важно, конечно, пойти в народ, в люди. Люди это понимают.
Из интервью Дмитрия Маркова:
— Мои фотографии — это мой способ здоровой коммуникации со всем этим опытом нашего детства. Не пытаться его отбелить, сказать «нет, у нас всё было в совке *** [зашибись]» и не пытаться его демонизировать, а просто принять: это было, мы это прожили, идем дальше — и всё.
Нельзя показывать людям, которые живут на условной улице Свердлова, жизнь людей на улице Свердлова. Они всё это видели. Но если им дать чуть больше горизонта, как в работах Дмитрия, они поймут очень многое. Они сами сделают выводы.
Новоржев, 2016 год. Фото из архива Дмитрия Маркова
То есть у вас есть надежда, что наследие Маркова будет созидательно работать и дальше, будет терапевтический эффект? Посетители выставки не просто погрустят от того, как рано Дмитрий ушел?
— На самом деле, я в этом уверен. Вообще, я не очень верю в искусство как в терапию. Конечно, искусство лечит, но не совсем. Мне кажется, что у тех, кто увидит его работы, эффект будет еще и отдельный от судьбы автора, его ранней смерти. Но судьба автора очень важна. Он задумывался о любви к людям. Недаром он этот проект в основном хотел показывать в провинциальных городах, не в столицах, что очень правильно. Это, опять же, горизонтально, модно и современно.
Правильно ли я понимаю, что на выставке не будет последних Диминых работ, которые связаны с текущими событиями в России?
— Нет, не будет.
Москва, декабрь 2023 года. Фото из архива Дмитрия Маркова
Почему?
— Не смогу вам сказать, я же приглашенный человек. У меня не было даже возможности об этом задуматься. Был предложен конкретный набор фотографий, которые мне нужно было осмыслить, расставить, продумать, написать об этом текст.
Понять, в чем их сила… Хотя, в чем их сила, и так понятно с самого начала. На самом деле, для меня работа в этом проекте — большая честь и удовольствие. Мне было интересно в этом разбираться.
Из интервью Дмитрия Маркова:
— Все эти фотографии — они про человека, а не про страну в целом. Когда говорят о России, мне не нравится ни имперская риторика о том, что мы самые великие, ни русофобская. Всё это про конкретного человека. Я публикую фотографию и смотрю: с одной стороны прибегают патриоты, с другой — русофобы, и вот они сошлись в битве. Читаю и думаю: ладно, главное, чтобы меня не трогали.
Будь у вас возможность самому отбирать Димины работы, вы бы наверняка расширили тот набор, который вам дали в руки?
— Смотря для каких стен. Сейчас это делаем в галерее. Это то же самое, что в музее, примерно. И этот формат инстаграммный, он не совсем галерейный. То есть мы делаем такую выборку из его работ, которую можно повесить на стену, и повесить там, где это будет сбалансированно выглядеть. В пространстве интернета это можно делать и поинтереснее, но это другой уровень восприятия.
Псков, июль 2023 года. Фото из архива Дмитрия Маркова
Из интервью Дмитрия Маркова:
— Когда всё хорошо, у меня позывов к фотографированию не возникает. Но собрать молодежь и сказать «друзья, хотите стать фотографами — страдайте, суки» я не рискну, никому не пожелаю такого опыта. Можно, наверное, как-то жить, творить без надрыва и преодоления. Просто у меня это не получается, для меня травматический опыт является таким катализатором, топливом. Помню, когда мне нормально было, хорошо, я совершенно не задумывался о фотографии.
Творчество Димы часто критиковали за «чернушность». Вы бы как могли объяснить такую реакцию зрителей, которые впервые сталкиваются с его работами?
— А вот мы посмотрим, есть ли вообще в реальности такие воображаемые зрители. Посмотрим на реакцию. Мне кажется, что никакой чернушности здесь нет. Вообще, фотография всегда ищет острые моменты. Снимать благость и равновесие полное с благорасположением?
А это еще надо суметь найти.
— Вот — да. В работах Маркова нет никаких чернушных моментов, никакой жестокости. Но даже если бы и было нечто такое, то всё равно это уже относится к документу, который представляет собой не саму реальность, а какую-то дополнительную к ней жизнь или область. Архив есть архив, он живет по своим законам. Нельзя его воспринимать как непосредственное отражение или желание автора что-то очернить.
Из интервью Дмитрия Маркова:
— Человек через фотографию осмысляет действительность. Я же не еду специально в какое-то экзотическое место, чтобы там сделать кадр. Он рождается в том, что люди наши видят миллион раз на дню. Но вдруг оказывается, что в этой повседневной шелухе может появиться какая-то гармония и смысл. И это как раз то, что я вижу, и то, чему все удивляются, — что возможна красота и гармония в трубах, панельных пятиэтажках, гаражах.
Кострома, 2019 год. Фото из архива Дмитрия Маркова
Посетители выставки смогут высказаться после увиденного?
— Думаю, да. Со мной будет экскурсия 16 августа, в день открытия выставки. Я там буду рассказывать о симметрии в этих самых параллельных местах. В одной стране происходит событие — и в другой части страны происходит событие. Они формально не связаны, но каким-то образом становятся симметричными. И вот эти законы, по которым развивается жизнь, ее события, как они отражаются друг в друге, не видя друг друга, — это очень интересно. В этом есть философия. И фотография Маркова этому служит, конечно.
Улан-Удэ, 2019 год. Фото из архива Дмитрия Маркова
Гениев у нас традиционно начинают ценить после смерти. На ваш взгляд, это нормально или это проклятие такое российское?
— Это вообще атавизм — то, что мы рассуждаем о гениях. Наверное, любой художник со мной согласится, если он не совсем отсталый, что у него не должно быть позиции гения. У него есть позиции наблюдателя, исследователя, рабочая позиция. Позиция философа вполне возможна. Но уж точно не позиция какого-то отдельного персонажа, который уникален в своем взгляде на мир. Наверное, это все-таки больше широкое какое-то поле. Сама ситуация важна, по которой работает автор. Нельзя сказать, что он один может создать что-то новое в современном мире, который пронизан каналами информации. Тем более фотография — это вообще техническая штука.
Из интервью Дмитрия Маркова:
— Мне очень тяжело бывает находиться в каком-то спокойном состоянии. Когда передо мной калейдоскоп картинок, я на волне, мне всё интересно. А как только приезжаю домой, лежу сутками на кровати и не знаю, что делать, чем себя занять.
Прохладный, 2019 год. Фото из архива Дмитрия Маркова
Часто при жизни человек не получает признания, бегать за ним начинают после смерти. Я об этом, понимаете?
— О! Да, конечно. Этот вопрос можно разделить на коммерческий и некоммерческий. Конечно, с ценностью художника как такового я не очень согласен. На мой взгляд, художник скорее ценен окружением, чем-то таким, что немножко отрицает его гениальность. Но потом самая ситуация после его смерти, конечно, складывается как-то так... Печально складывается. Рано ушел, мало сделал. Но ценность работ повышается, как и внимание к ним. Неизбежно. Остается архив ограниченный. Больше он не станет. Надо его осмысливать, надо его выставлять, надо с ним работать. Уже можно писать об этом тексты. В каком-то смысле это, наверное, удобно даже…
Как бы цинично это ни звучало?
— Как бы это цинично ни звучало. И это не цинично звучит. Я-то как раз очень нежно отношусь к художникам. Очень жаль, что они уходят, погибают, что прерывается возможность им дальше развиваться. Это же интересно. Тем более что мы сейчас живем в такое время, когда происходят такие изменения и события, которые, конечно, надо фиксировать, документировать и наблюдать. Документировать и строить любовь к людям, как бы ни было это тяжело. А это большой подвиг, на самом деле…
Кузаранда, Карелия, 2018 год. Фото из архива Дмитрия Маркова
Честность — это уже подвиг. Если не сказать, что честность — это подвиг во все времена.
— Конечно.
Честность ведь и убивает.
— Есть такое, конечно… И ведь не один Дима такой. У меня еще есть несколько знакомых авторов, которые тоже рано ушли, к сожалению.
На фоне разочарования жизнью, трудностей. Жить стало тяжелее. Действительно тяжело... Ездить, наблюдать — это же пропускать через себя, участвовать в этих событиях. Хотя это мало ценится. Фотограф он же еще и свидетель события. Но не перед следствием, а перед Богом. Я был, я это видел, я это пережил. И это переживание, конечно, оставляет шрамы на душе и на сердце.
Последняя запись Дмитрия Маркова в соцсетях незадолго до смерти:
— Я иногда смотрю как бы со стороны на себя, лежащего на двухъярусной кровати в тесной комнате, заставленной компьютерами и заваленной банками от энергетиков, в доме, на окнах и дверях которого есть решетки, но нет ручек, где почти четыре десятка не очень здоровых людей учатся, словно дети, жить заново без наркотиков, и думаю: в какой же клинический [кошмар] я попал! А потом приходит довольный пацан, который считает минуты до полуночи и дня рождения, и понимаю: всё это станет ярким событием в жизни, которое, дай-то бог, повлияет на всё его будущее. И я расслабляюсь. Всё правильно.
Я действительно рассчитываю на то, что путешествие Дмитрия не закончилось, а его работы будут оставлять за собой следы. Об этом будут написаны научные работы. Фотографии Маркова ждут своего часа, чтобы о них начали писать. И я знаю, что писать хотят и западные, и наши российские авторы.
Остров Ольхон, 2016. Фото из архива Дмитрия Маркова
Жизнь такова, что часто выть хочется. Вы с этим как справляетесь?
— Я себя загрузил работой как художник, работаю всё время. У меня очень много сейчас художественной работы. Не очень понятно куда (улыбается), но я работаю. Искусство же, оно само по себе помогает и отвлекает.
Тут главное, чтобы у жизни на искусство не было криминальных планов.
— В истории искусства есть разные судьбы и разные ситуации. Но искусство никуда не денется.
Из интервью Дмитрия Маркова:
— Сегодня мне так же сложно снимать людей, как и 15 лет назад, когда я только начинал фотографировать. Если в кадре есть легкость и простота, то это совершенно не значит, что было легко в процессе его создания. Творчество — это вообще постоянное преодоление себя.
Бесспорно. Я о том, что есть время, когда государство не лезет в эти сферы, а есть время, когда топчет. В этом смысле вы переживаете?
— Опасения есть, конечно же. Но я не знаю, что я могу сделать. Я могу только делать свое дело, думать о том, что непосредственно я могу сделать. Пока еще можем работать на своем поле — на гуманизм, на отношения людей. Искусство, оно же наводит индукцию, оно действует опосредованно на расстоянии даже на тех людей, которые его не знают, не видят и знать не хотят. Я уверен в целительной силе искусства.
Отдел полиции в Москве, февраль 2021 года. Фото из архива Дмитрия Маркова
Дмитрий Марков (1982–2024). Фотограф-документалист, волонтер и автор фоторепортажей о «провинциальной России», снятых на iPhone. Он стал первым российским участником рекламной кампании Apple, выиграл грант Getty Images, получил гран-при в конкурсе «Серебряная камера» и издал две фотокниги, не успев закончить третью. Детство Маркова прошло в годы распада СССР в Пушкино Московской области. Возможно, поэтому его фотографии кажутся наполненными хтонью русской жизни. Однако за внешней угрюмостью и тоской Маркову удается разглядеть красоту, а главное — великую любовь или хотя бы надежду на нее.
С сотрудниками благотворительных фондов он объездил десятки социальных учреждений, начиная от детских домов и заканчивая колониями. Параллельно он снимал на фото жизнь подростков, рассказывая о ней в блоге. Много лет боролся с наркотической зависимостью. Участвовал в акциях солидарности с жертвами государственного насилия. Умер в феврале 2024 года в Пскове, где жил последние годы. При жизни фотографа были изданы две его книги: «Черновик» (2017) и «Россия в квадрате» (2024).
Фото: Юлия Лисняк
С расписанием событий публичной программы к выставке Дмитрия Маркова «Седьмое небо» можно ознакомиться здесь
