Дворец творчества верных
Первый всесоюзный съезд советских писателей, прошедший в Москве с 17 августа по 1 сентября 1934 года. Фото: Иван Шагин
Руководитель Российского военно-исторического общества и вообще известный патриот в области культуры Владимир Мединский возглавил дополнительно еще и Союз писателей РФ, и теперь великую русскую литературу ждут перемены. Ее тоже постараются привести к соответствию патриотическим стандартам, а сам союз — к советскому образцу.
К переменам дело шло давно. Государство последовательно вводило регуляцию в кинематографе, театре, СМИ и блогах, сейчас готовит закон о регуляции компьютерных игр. Ну и до литературы руки не могли не дойти — в ту очередь, которую литература сейчас занимает в общественной жизни. Патриотические активисты и депутаты на протяжении нескольких лет требовали у государства вернуть в литературу цензуру, писатели просили денег и статуса, власти «отменяли» то одного нелояльного писателя, то другого, и вот наконец всё и сошлось. Пора уже как-то все эти стремления и желания собрать в кучу и придать им организованную форму.
В прошлом году патриотические писатели уже приходили в Госдуму и жаловались на то, что раньше писателем быть было почетно и государство создавало хорошие условия для тех, кто его воспевает, а потом зарабатывать почему-то стали в основном писатели вредные, а хорошие писатели, которые поддержали спецоперацию и борьбу за духовность, всё еще никак за это не вознаграждены. Дело, конечно, не в деньгах, просто создается впечатление, что государство этих усилий не замечает или они ему не нужны, и от этого делается обидно.
А вот раньше хорошим, нужным писателям давали же и квартиры, и ордена, и отпуск в санаториях, и печатали миллионными тиражами. Дачи, опять же, в Переделкино. И раз уж мы тут все возрождаем советские традиции, давайте возродим и эту. Призыв Маяковского «я хочу, чтоб к штыку приравняли перо» приобретает новую актуальность на фоне огромных выплат участникам спецоперации.
Государство согласно, хотя бы на словах. «Союз писателей России должен стать центром концентрации интеллектуальных и материальных ресурсов нашей литературы», — сказал Владимир Мединский после избрания председателем СП. И еще сказал, что союз надо сделать «авторитетной и влиятельной организацией, членством в которой каждый будет гордиться и членства в которой будут добиваться».
Первые лица страны подчеркнули важность стоящей перед писателями задачи в обращениях к съезду Союза писателей. Президент Владимир Путин, например, заявил, что российская литература — как классическая, так и работы современных авторов — «имеет огромное значение для укрепления нашего культурного, духовного и мировоззренческого суверенитета и призвана задавать высокие нравственные ориентиры». Первый замглавы администрации президента Сергей Кириенко напутствовал делегатов так: «Когда в России ведется война, в том числе информационная, за умы и сердца нашего подрастающего поколения, в это время у людей, которые владеют словом, особая ответственность».
Но еще лучше сказал, сдавая пост, предыдущий глава СП Николай Иванов: «Буду откровенен. Чуть больше месяца назад у меня состоялся серьезный разговор, в котором было определено: вход в литературу должен быть один. И он рассматривается через наш союз, доказавший свою преданность слову, духовным ценностям и отечеству». Десять лет назад Иванов не жалея сил сражался с Владимиром Мединским, тогда министром культуры, за здание Союза писателей в Москве, которое Мединский собирался переделать в Дом российской литературы (места для СП в нём при этом уже почти и не оставалось). Но времена изменились. Теперь, говорит Иванов, нужно сплотиться вокруг России, а остальное — частности.
Дело в том, что писательских союзов-то несколько. Но остаться должен только один, с «единственным входом», при котором всякому хочется занять хлебное место швейцара, а остальные заколотят. Всё же, помимо прочего, пересмотреть итоги приватизации бывшей собственности советского СП Мединский пообещал. С издательствами и магазинами тоже пообещал разобраться, чтобы не печатали всякое «низкопробное чтиво» и в особенности низкокачественную, а зачастую даже «гнусную» переводную литературу. Попадет ли в категорию «низкопробного» бесконечная дичь про «попаданцев», пока неясно: дичь, но патриотичная же!
Всё это совершенно понятно. Нельзя ведь мириться с ситуацией, когда любой может написать что хочет, издать и потом продавать в магазинах. Мало ли чего он там понапишет! А за иностранцами и вовсе поди уследи. Нет, издавать нужно писателей, а писатель — это в первую очередь тот, у кого есть удостоверение, которое кому попало не выдают. Если кто-то при этом вздумает писать без удостоверения, то такому человеку можно будет задать убийственные вопросы: «А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам? Вы учились этому?» В секретариат нового СП среди писателей и поэтов вошли и люди, которые такие вопросы наверняка умеют задавать: Никита Михалков, Маргарита Симоньян, Александр Хинштейн, митрополит Тихон (Шевкунов).
Правда, в XXI веке, в эпоху интернета, все эти игры в литературных генералов и адмиралов выглядят такими же странноватыми ролевыми играми, как и игры в пионерию, например. Многотомные собрания сочинений, дачи, персональные премии — антураж можно, конечно, воссоздать внешне, но кто станет читать эти собрания? Литература в принципе потеряла то значение, какое имело в предыдущем столетии: Прилепиным и так заставлены все полки в магазинах, но что толку?
Обязательно, конечно, найдутся те, кто примется играть всерьез, начнет производить «секретарскую прозу», очередных «Строговых», только мудрых председателей колхозов и райкомов в них сменят мудрые (и непременно многодетные) полковники ФСБ, а антагонистами вместо недобитых кулаков и белогвардейцев станут либеральные хипстеры без носков. Но если «секретарская проза» пыталась имитировать Шолохова, то новым сочинителям эпоса придется имитировать имитацию. Возможно, государство надеется и на самозарождение новой революционной или «лейтенантской» прозы: все-таки военная спецоперация дает для творчества богатую почву. Только в оригинале первична была все-таки искренняя стихия, а бюрократия зародилась уже после, сейчас же технологично начинают сразу с бюрократии. Если не отрефлексированы толком ни Афганская и Чеченская войны, ни бурление 1990-х, то с чего решили, что по команде талантливо отрефлексируют украинский конфликт? Есть риск, что книги выйдут дайджестами новостных лент, а корифеев придется назначать.
Дело тут не только в том, чтобы выстроить еще один идеологический загон и обеспечить какое-то количество людей материальными благами, хотя и это тоже цель вполне резонная, не всё же писателям копейки считать. У путинской эпохи есть одна проблема: она так и не породила своего культурного стиля ни в архитектуре, ни в живописи, ни в литературе. Сталинский ампир, например, есть, а путинского не случилось. Возможно, дело тут в том, что спецслужбам вообще не присущ иной стиль, кроме корпоративного, но мы-то нынче строим, кажется, не корпорацию, а цивилизацию, а такую претензию может подтвердить только культура. Поэтому проблему государство хочет решить. Даже интересно, что получится из попытки вырастить большую культуру в маленьком горшочке.
