Банкротство во спасение

Игорь Муравьев, исполнительный директор Союза «Ленинградская областная торгово-промышленная палата» (ЛОТПП):

— Основная функция закона о банкротстве — возможность сохранения предприятия, если есть хоть малейшие шансы. С другой стороны, практика показывает, что кредиторы далеко не всегда в этом заинтересованы. Зачастую они как раз заинтересованы в том, чтобы получить свой маленький кусочек, свою копеечку путем выноса из производственной цепочки самого дорогого станка. После этого возродить производство уже невозможно. Такие примеры были (бизнес всё помнит), хотя сейчас их, конечно, существенно меньше. Поэтому я противник однозначных трактовок, кто является спасителем того или иного предприятия. Очевидная практическая проблема — категорически неприемлемое с точки зрения бизнеса затягивание процедуры банкротства. Банкротство даже самого плевенького предприятия может тянуться годами, если не десятилетиями. При этом работают все: суды, конкурсные управляющие, есть предприниматели, которые зарабатывают на процессе. Но, на мой взгляд, высасывать последние соки из уже неживого предприятия — это лишняя и ничем не мотивируемая трата в том числе и государственных ресурсов. Здесь, конечно, надо наводить порядок. В целом-то закон о банкротстве не является каким-то вселенским злом. Он во многом выполняет свою функцию, но отдельные корректировки в него вносить нужно. 

Александр Ходачек, вице-президент НИУ ВШЭ в Санкт-Петербурге:

— Корректировок требуют многие положения ФЗ-127 «О несостоятельности (банкротстве)». Я бы начал с проверки судебной экспертизы для арбитражных судов, особенно в сфере инвентаризации конкурсной массы. Ее мало кто проверяет, но с этого же всё и начинается. Полагаю, что должен быть установлен мораторий на рассмотрение в арбитражах заявлений о банкротстве предприятий, которые входят в список системообразующих в стране и регионах. Требует также пересмотра и приостановки отдельное положение закона о правах конкурсных управляющих, особенно с точки зрения возможной практики рассмотрения в судах по конкретным судьям. Это, думаю, можно сделать достаточно быстро и четко. 
Вывод: отменять закон, конечно, не нужно, но правоприменительную практику надо корректировать. Например, документы Высшего арбитражного суда, которого теперь нет, надо сделать элементами методических рекомендаций и для конкурсных управляющих, и для судов, и для лиц, которые осуществляют экспертизу. 
Почему это так важно? Потому что сегодня есть предприятия, которые выполняют оборонный заказ. Очевидно, что все контрагенты и сами эти предприятия должны быть, наверное, выведены из-под этой процедуры на неопределенный срок до соответствующих решений. Быстрее всего это можно сделать с помощью соответствующего президентского указа.

Александр Габитов, председатель Общественной палаты Ленинградской области:

— Банкротство — экономический процесс. Его задача, с одной стороны, защитить от кредиторов важные предприятия, а с другой стороны, удалить с рынков компании, которые пользуются теми или иными уловками и недобросовестно ведут себя в рыночной среде. С нынешним законом «О банкротстве» мы живем довольно давно. И очень важно не допустить с его помощью гибели важных предприятий. Пока экономика не вышла на стабильные рельсы, пока ключевая ставка ЦБ не пришла в нормальное состояние, нужно защищать системообразующие предприятия — и оборонные, и градообразующие. Так что я согласен с тем, что выходить на банкротство нужно только исходя из значимости предприятия для экономики отрасли. Вопрос — кто даст такое заключение? Теоретически это могли бы делать общественные организации бизнеса. Они могут выступать единым фронтом и давать рекомендации, кого защитить, а кого обанкротить.

Дмитрий Иванов, вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России»:

— Вопросы, связанные с банкротством, в нашей стране находятся далеко от совершенства. Во всем мире банкротство — это некое объективное оздоровление. У нас же это либо преднамеренное банкротство, недобропорядочные действия со стороны самих предпринимателей, либо это рейдерские атаки. Мы как раз и боремся с этим. И у нас достаточный опыт в этой области. Даже создан небольшой реестр людей, которые занимались и занимаются недобропорядочной, противозаконной деятельностью в этой сфере. 
В 2021 году мы выступили с инициативой, чтобы президент Российской Федерации наделил генерального прокурора полномочиями по приостановке действия любого решения арбитражных судов на любом этапе до проведения объективной проверки на предмет добропорядочности действий всех участников процедуры банкротства. Предложение, конечно, еще сырое, будем его дорабатывать.

Александр Мельников, заместитель управляющего Бюро по защите прав предпринимателей и инвесторов «Опоры России»:

— Действующий закон о банкротстве действительно имеет ликвидационную направленность. Сам процесс банкротства отдан на откуп арбитражным управляющим и их командам, в которые входят в основном профессиональные участники рейдерского рынка. И их задача — получить свою выгоду от ликвидации предприятий. В такой ситуации, конечно, необходимо участие государства. Нужно формирование особых правил, по которым должны проходить процедуры банкротства таких организаций. 

Валентин Занин, лауреат Государственной премии СССР, кандидат экономических наук, предприниматель:

— Действующий закон о банкротстве — преступный закон по своей философии, потому что он изначально предполагает ликвидацию должника. Он возлагает ответственность, долги и лишние траты не на конкретных людей, а на предприятие — на кирпичи, станки и так далее. Именно поэтому закон исправить невозможно. Его действие нужно немедленно остановить и что-то сделать с экономикой, чтобы вообще таких вопросов не возникало. Нам же внушили, что бизнес — это рискованное дело, что инвесторы вообще рискуют и так далее. Это совершенно порочный взгляд. Инвесторы никогда не должны рисковать, а созданное народным трудом имущество никогда не должно уничтожаться. Да, оно может переходить в другие руки, более надежные. Но происходить это должно по совершенно другим принципам, чем у нас. Мы должны изменить философию бизнеса. Никогда безликая организация, называемая юридическим лицом, не должна ни за что отвечать. Отвечать за всё должны только конкретные люди: и те, кто берут в долг, и те, кто в долг дают. 

Илья Спирин, адвокат, член Адвокатской палаты Санкт-Петербурга:

— Сама сфера регулирования закона о банкротстве конфликтная. Всегда будут недовольные его нормами, и обязательно кто-то где-то что-то потеряет. Поэтому, как бы эту сферу ни реформировали, всегда будут желающие продолжить или вообще увести процесс в другую сторону. Наш закон «О банкротстве» был изначально неплох, но к настоящему моменту он потерял свойство системного нормативного акта. Его столько раз меняли, что в том виде, в котором он сейчас существует, он слишком противоречив и непонятен. Для того чтобы это исправить, нужно принимать новый закон.