Террористический вред. Как закон защищает пострадавших от атак

Фото: Дмитрий Лебедев / Коммерсантъ

После громких терактов чиновники разных уровней, бизнес и общественные деятели обещают потерпевшим порой миллионные компенсации, заботу и иную помощь. Но, как и в других чрезвычайных ситуациях, всё это исключительно акты доброй воли. А как закон защищает интересы пострадавших?

Первый российский закон о собственности, принятый в декабре 1990 года, гарантировал компенсацию ущерба от преступлений за счет казны. Но на практике эта норма так и не заработала, а спустя всего 4 года была упразднена.

По общему правилу, причиненный любым противоправным деянием вред возмещается непосредственно виновником. Взыскиваемая с осужденного сумма может определяться при вынесении приговора, но чаще всего потерпевшим предлагается подать отдельный гражданский иск. Исполнение принятого решения зависит от платежеспособности осужденного, но выплата всего причитающегося учитывается при рассмотрении вопроса об условно-досрочном освобождении и снятии судимости.

Принятый в 1998 году закон о терроризме возлагал возмещение причиненного в результате таких преступлений вреда на бюджеты субъектов федерации, которые впоследствии могли предъявлять соответствующие иски к преступникам. Но в 2007 году эту «привилегию» отменили, предложив пострадавшим самостоятельно требовать деньги с террористов. Например, вынося приговор в отношении Хасана Закаева, уличенного в пособничестве захватившим культурный центр на Дубровке («Норд-Ост»), суд удовлетворил гражданские иски бывших заложников и близких погибших о взыскании 100 млн рублей. Информации об исполнении этого решения (фактической выплате) преступником, отбывающим 19-летний срок, нет.

Вместе с тем теракты приравнены к чрезвычайным ситуациям природного и техногенного характера. Родственникам погибших в них за счет специальных межбюджетных трансфертов должны выплачиваться компенсации по 1 млн рублей, пострадавшим — от 200 тыс. до 400 тысяч, в зависимости от степени вреда. Также предусмотрена единовременная компенсация (по 10 тыс. на душу) и отдельно выплата стоимости утраченного имущества первой необходимости (до 100 тыс. на человека).

Кроме того, спецслужбы вправе контролировать доходы и имущество родственников и близких террористов: при наличии «достаточных оснований полагать», что такие активы были получены от преступной деятельности, они могут использоваться для компенсации вреда потерпевшим.

В то же время практика свидетельствует, что финансовая ответственность может возлагаться на государственные органы и даже компании, уличенные в непринятии надлежащих мер по предотвращению или пресечению теракта.

Так, сразу несколько исков против Петербургского метрополитена предъявили потерпевшие от взрыва на станции «Технологический институт». Удовлетворяя их, служители Фемиды пришли к выводу, что именно на перевозчике лежала обязанность по обеспечению транспортной безопасности. «В том числе путем проведения мероприятий, направленных на предупреждение и пресечение актов незаконного вмешательства. Ответчиком не доказано надлежащее исполнение указанной обязанности, в связи с чем оснований для освобождения СПб ГУП «Петербургский метрополитен» от обязанности по возмещению истцу компенсации морального вреда не имеется», — заключил Санкт-Петербургский городской суд, взыскивая 300 тыс. рублей в пользу Игоря Баранцевича.

Такое же решение было принято и по иску Дарьи Фефёлкиной. Причиненный ей легкий вред здоровью оценили в 100 тыс. рублей. При этом суд не признал террористический акт обстоятельством непреодолимой силы, а, усмотрев нарушение права потребителя на получение качественной услуги по перевозке, взыскал с метрополитена еще и 50-тысячный штраф.

Многочисленные иски против столичной мэрии и федерального правительства подали пострадавшие в теракте на Дубровке (как сами заложники, так и потерявшие близких). Отклоняя их требования, московские суды не признали государство виновником причиненного вреда и напомнили о мерах, принятых городскими властями для предотвращения террористических акций и оказания помощи пострадавшим от них.

В свою очередь, Европейский суд по правам человека пришел к выводу о неадекватном планировании спасательной операции и ненадлежащем расследовании происшествия. На такое решение повлиял отказ российских властей предоставить материалы проверок и даже спорную формулу газа, от отравления которым погибло большинство заложников. В итоге страсбургские служители Фемиды присудили заявителям компенсации в размере от € 120 тыс. до € 840 тыс.

Добиться таких выплат потерпевшим в «Крокус сити» вряд ли удастся. По предварительным данным, владельцы комплекса исполнили все предписанные нормативами требования по антитеррористической защищенности, но контролеры с дубинками при всём желании не могли противостоять вооруженным преступникам. А на страсбургское правосудие россияне в силу понятных причин рассчитывать уже не могут.

Ущерб, причиненный владельцам «Крокус сити холла», вице-президент Союза торговых центров Марат Манасян оценивает в 9,5-11,4 млрд рублей. По некоторым данным, имущество было застраховано.

Но сможет ли владелец концертного комплекса (бизнесмен Араз Агаларов) получить соответствующую выплату, пока неясно. По умолчанию Гражданский кодекс РФ не признает страховыми случаями ядерный взрыв и иное воздействие радиации, военные действия, гражданские войны, народные волнения и забастовки. При этом в полисе могут указываться и другие исключения, в том числе террористические акты.

Политика большинства страховых компаний остается противоречивой. Так, лидер рынка имущественного страхования — «СОГАЗ», предлагая свои услуги корпоративным клиентам, подчеркивает «существенную вероятность совершения террористических актов» и сообщает о включении этого риска в ряд знаковых контрактов (например, от терактов застрахованы Музыкальный театр в Иркутске, Дом правительства Московской области и другие объекты), тогда как арбитражная практика свидетельствует, что, согласно общим правилам страховой компании «СОГАЗ», террористические акты и диверсии не признаются страховым случаем.

Такие же исключения предусмотрены и общими условиями страхования корпоративного имущества САО «Ингосстрах». Не получат возмещение и обладатели полиса КАСКО, лишившиеся четырехколесного друга в результате теракта. Как правило, страхование таких рисков компании предлагают только в качестве дополнительной опции и за дополнительную плату.

Мировой опыт свидетельствует, что террористические акты и диверсии по умолчанию исключаются из страхового покрытия. По мнению экспертов, они носят малопредсказуемый характер и в то же время способны причинить значительный ущерб. Хотя по некоторым видам страхования включение в полис такого риска является обязательным. В Великобритании работает особая программа перестрахования связанных с терроризмом рисков, специальный фонд создан во Франции и многих других странах. В России такая структура пока отсутствует.