Солтанов и Ярчук. Дело о пяти миллиардах

В минувшую пятницу 26 июня 2020 года на заседании 15-го арбитражного апелляционного суда по делу о банкротстве кубанского бизнесмена Александра Ярчука наш корреспондент впервые стал очевидцем события, которое, казалось, так и не случится: суд удовлетворил ходатайство должника об отложении заседания, чтобы он смог ознакомиться с материалами дела. Напомним, в первой инстанции это дело рассматривает судья Арбитражного суда Краснодарского края Георгий Непранов (читайте предыдущий репортаж с его заседаний), который удовлетворяет все ходатайства представителя кредиторов, а все ходатайства представителя должника отклоняет. У нашего корреспондента возникло ощущение, что разница в подходе того или иного судьи заключается в том, насколько он желает действительно разобраться в сути дела. 

Все для победы

Напомним, что между двумя бывшими бизнес-партнерами по Кубаньторгбанку и фирме «Гравитон» — Ризваном Солтановым и Александром Ярчуком — с 2017 года идет корпоративный конфликт, начавшийся на почве налоговых претензий (мы подробно описали его в первом материале). «Гравитон» в 2011-15 годах был генподрядчиком у «Роснефти» на реконструкции Туапсинского НПЗ, заработав на этом более 100 млрд рублей. В 2015 году ФНС провела выездную проверку и обвинила компанию в занижении прибыли путем заключения фиктивных расходных сделок с фирмами-однодневками на общую сумму 4,9 млрд рублей. Налоговая доначислила «Гравитону» 1,5 млрд рублей налогов и около 500 млн пеней и штрафов. Ярчук эмигрировал в Австрию (юристы советуют так делать всем генеральным директорам компаний, участвующих в крупных налоговых спорах, а те директора, которые юристов не слушают, нередко попадают под домашний арест — вне зависимости от обоснованности налоговых претензий), оставив бизнес на попечение Солтанова. А тот, получив контроль над «Гравитоном» и Кубаньторгбанком, объявил Ярчука виновником всех убытков и развернул против него судебную войну. Теперь позиции бывших партнеров, а ныне оппонентов, следующие. Юристы Солтанова настаивают на презумпции вины гендиректора в убытках, возникших в период его работы. Адвокаты Ярчука парируют, что на всех фиктивных договорах стоят подписи Солтанова

Вероятно, чтобы обойти необходимость дискутировать по этому поводу в порядке искового производства в арбитражном суде, юристы Солтанова разработали интересную правовую схему, подробно описанную в первом нашем материале. Они ее немножко не додумали, поэтому на практике получилось не очень правдоподобно, однако судья Бодрова в Прикубанском районном суде Краснодара и судья Непранов в Арбитражном суде Краснодарского края на эти шероховатости, вероятно, закрыли глаза, потому что они безоговорочно поверили адвокатам Солтанова. Как результат — введенная в отношении Ярчука банкротная в разгар коронавирусного карантина процедура реструктуризации долгов, назначенный с подачи юристов Солтанова финансовый управляющий и включенное (уже на исходе карантина) в реестр кредиторов требование фирмы «Гравитон» на 5,4 млрд рублей (4,9 млрд «фиктивных» расходов и 500 млн налоговых пеней и штрафов).

Как раз это включение указанного требования, произведенное в течение одного заседания, и обжаловал адвокат Ярчука Ярослав Васильев в 15-м арбитражном апелляционном суде (который находится не в Краснодаре, а в Ростове-на-Дону). На нем удалось поприсутствовать нашему репортеру.

Почувствуйте разницу

Судья Емельянов в самом начале заседания предложил сторонам (в зале присутствовали все те же Ярослав Васильев и Наталья Добренкова) немножко изменить порядок и задать пару вопросов кредитору.

— Скажите пожалуйста, вы заявляете требование на какую сумму? — обратился он к Наталье Добренковой.

— Мы заявляем на общую сумму, которую включил суд в реестр… секундочку… она состоит из двух частей: 4,928 млрд рублей и вторая сумма, составляющая штрафы и пени налоговые — 449 млн рублей. В общей сумме 5,405 млрд рублей.

— Понятно, хорошо, скажите нам пожалуйста, эти суммы возникли из одного решения налогового органа?

— Да, уважаемый суд.

— А там разве такие были доначисления?

— (нерешительно) Да, уважаемый суд. Начислены налог на прибыль, НДС, НДФЛ… мы их не просили, мы просили штрафы и пени.

Возникла пауза, потому что судья стал бегло просматривать один за другим все семь томов дела. Затем он сказал:

— Ну у меня почему вопрос то возник. Мы говорим с вами про решение налогового органа от 24 августа 2017 года. Там доначислена сумма 1,421 млрд рублей налогов, 39 млн штраф и 446 млн пеней. Откуда 5 миллиардов-то?

— А! Еще же есть сумму 4,928 млрд рублей. В решении налогового органа. Мы сложили все денежные средства, приобщили к материалам дела платежные поручения — налоговая сделала вывод о нереальности операций. А нереальность операций, совершенных с фирмами-однодневками, заведомо неспособными исполнить обязательств… И произведена оплата за фактически непоставленный товар. И за фактически невыполненные работы. Вот эта сумма фактически невыполненных работ и непоставленного товара и составила 4,9 млрд рублей.

— Понятно. То есть, здесь есть и налоговая составляющая убытков, и гражданско-правовая.

— Да, из двух сумм состоит, уважаемый суд.

— Хорошо, скажите тогда нам пожалуйста… а у нас в настоящий момент кто является участниками предприятия?

— Участниками предприятия являются два иностранных юридических лица.

— То есть, у нас Ярчук на данный момент не является участником?

— Нет, уважаемый суд, он являлся гендиректором.

— А участником разве не был?

— Он был участником и вышел после своего увольнения. На настоящий момент он не является участником.

— Хорошо, а у нас эти все сделки были заключены в рамках каких-то обязательств. Да?

— Это был контракт с «Роснефтью», для исполнения этого контракта были заключены договоры на поставку.

— На какую сумму?

— Общая сумма договоров на поставку…

— Нет, договор подряда.

— Нет, прямо сейчас не могу сказать.

— Может вы нам скажете? — обратился судья к адвокату Васильеву.

— Уважаемый суд, я не готов ответить на данный вопрос, поскольку не располагаю документами.

— Ну смотрите, — продолжил судья. — Контекст вопроса такой. Вы у нас говорите об убытках, да? То есть, это фактически были субподрядные работы.

— Были подрядные работы, для их выполнения были заказаны вот эти вот предметы.

— Хорошо. У нас налоговый орган, я так понимаю, исходил их чего? Были отношения с этими фирмами-однодневками, он их признал формальным документооборотом. Да?

— Да, - согласилась Добренкова.

— А дальше с деньгами что было, они установили?

— Деньги были заплачены фирмам-однодневкам — и на этом все.

— То есть, они назад не вернулись?

— Нет, не вернулись.

— А работы за счет каких средств выполнялись? Работы-то выполнены?

— Работы выполнены, приняты заказчиком.

— Кто их выполнил?

— Фирма «Гравитон» их выполнила. Там сумма была порядка 100 млрд рублей общий объем подряда.

— То есть, она выполнила их за счет собственных средств?

— Да, по всей видимости, там были авансы — у меня сейчас этой информации нет.

— Хорошо, присаживайтесь. Давайте послушаем вас — обратился судья к Васильеву.

— По существу апелляционной жалобы, во-первых, хотел начать немножко с другого — просто для очистки совести с точки зрения адвокатской этики. Хотел обратить внимание суда, что 10 июня в 15 апелляционном суде слушалась жалоба моего доверителя по настоящему процессу, и мне не была фактически предоставлена возможность участия в этом заседании онлайн, несмотря на то, что официально таковое было мне согласовано.

— Это какое-то отношение имеет к сегодняшнему спору?

— Исключительно с точки зрения объяснения моей позиции перед клиентом. К сегодняшнему спору отношения напрямую это не имеет.

— То что было, то было, мы это исправить не в состоянии, — философски ответил судья и попросил перейти к делу.

— Да, мне уже помощник судьи пояснил. Хорошо, относительно сегодняшнего спора. Обжалуемое определение суда первой инстанции является незаконным, неправосудным и вынесено при полном неисследовании обстоятельств дела. Аргументация наша следующая. Во-первых, мы считаем, что срок исковой давности подачи заявления ООО «Фирма Гравитон» истек, причем, должник делал соответствующее заявление в суде первой инстанции. Далее…

— Я правильно понимаю, что у вас позиция по сроку исковой давности одинаковая и с точки зрения гражданско-правовой части требования, и с точки зрения налоговой?

— Да. Выездная налоговая проверка закончилась 5 октября 2016 года, по результатам этой проверки был составлен акт от 5 декабря 2016 года, которым было предложено «Гравитону» уплатить недоимку: 1,4 млрд по налогу на прибыль, 8,2 млрд по НДС, и также пени в размере 2,7 млрд рублей. 9 января 2017 года фирма «Гравитон» представила возражения по результатам этой проверки, подписанные господином Курбацким, который по сей день является генеральным директором фирмы «Гравитон». Таким образом, позицию налоговой инспекции фирма «Гравитон» узнала не позднее 9 января 2017 года, когда начала писать возражения на акт проверки.

— Будет проще, если вы свою позицию изложите тезисно. 20 страниц вашей жалобы озвучивать ни к чему.

— Безусловно. Первую часть я уже озвучил. Другой тезис заключается в том, что срок исковой давности пропущен еще на больший период времени, потому что вышеуказанная выездная проверка охватывала 2013-15 годы, и даже те документы, которые у нас есть из материалов налоговой проверки свидетельствуют о том, что господин Курбацкий состоял в трудовых отношениях с фирмой «Гравитон» в период заключения всех сделок, вызвавших вопросы налогового органа. И давал объяснения.

— Извините, перебью. Это решение налогового органа обжаловалось в судебном порядке?

— Дело в том, что она в судебном порядке не обжаловалась, и это как раз следующая позиция нашей апелляционной жалобы, что имеет место злоупотребление правом.

— Хорошо, тогда еще один вопрос: скажите, вы считаете, что мы вправе оценивать в подобном споре законность выводов налогового органа? Ведь вы фактически визируете это решение?

— Уважаемый суд, я сейчас не об этом. Это лишь первая часть доводов, касающихся сроков исковой давности.

— Хорошо, со сроками понятно. Давайте дальше.

— Уважаемый суд, я бы хотел в настоящем заседании заявить повторное ходатайство об истребовании из МИФНС №19 материалов налоговой проверки.

— Каких именно?

— Всех документов, касающихся налоговой проверки. Мы изначально в суде первой инстанции подобное ходатайство заявляли, в материалах дела оно имеется, однако, дословно, суд указал: «имеющихся доказательств достаточно для оценки обоснованности заявления, в связи с чем суд не усматривает оснований для истребования документов». Вместе с тем, подавая данное заявление в суде первой инстанции, я приобщил имеющиеся у меня возражения от имени фирмы «Гравитон» от 24 марта 2017 года за подписью главного бухгалтера фирмы «Гравитон» Бессоновой, действующей по доверенности. И там содержится информация, что первоначальные возражения на акт — это к вопросу все еще об исковой давности — были поданы еще 9 января 2017 года. То есть, даже по этому формальному критерию — за пределами срока исковой давности, так как заявление в суд первой инстанции о включении требования в реестр было подано лишь 2 марта 2020 года. Помимо этого, те же единственные имеющиеся у меня документы из налогового дела свидетельствуют, что господин Курбацкий, являющийся ныне руководителем кредитора, работая в фирме «Гравитон» с 2013 по 2016 годы, опровергал те выводы, к которым пришел налоговый орган по завершении данной проверки.

— Скажите, для чего вам нужны эти документы? Или нам?

— Поясню. Во-первых, эти документы объективно свидетельствуют о пропуске срока исковой давности.

— Все материалы налоговой проверки? Каждый документ налоговой проверки вопиет об этом?

— Уважаемый суд, к сожалению, я как представитель должника не обладаю возможностью получить материалы налоговой проверки и конкретно указать пальцем, какой документ свидетельствует или нет. Но, учитывая, что у нас есть один документ, указывающий на это, мы считаем необходимым ходатайствовать перед судом об истребовании данных материалов налоговой проверки.

— То есть, как-то сузить круг необходимых документов нельзя?

— Хорошо, как минимум нам необходимо возражение «Гравитона», подписанное Курбацким, от января 2017 года, а также протоколы допроса Курбацкого, подтверждающие, что ему было известно обо всех сделках, являвшихся предметом налоговой проверки.

— То есть, ходатайство мы смотрим в первоначальном виде или в уточненном?

— Уважаемый суд, готов уточнить его в том виде, в котором я только что сказал.

— То есть, протоколы допроса Курбацкого и возражения должника? Понятно. Представитель кредитора, по ходатайству выскажитесь.

— Уважаемый суд, — встала с места адвокат Добренкова. — В истребовании материалов проверки я прошу отказать.

— Почему?

— В материалах дела имеются все документы, подтверждающие нашу правовую позицию, а что касается срока исковой давности, мы полагаем, что его нужно считать с даты вынесения вышестоящим налоговым органом решения по существу проверки. Именно этот документ является ненормативным правовым актом, который используется в качестве доказательства по настоящему судебному разбирательству. Те возражения, которые были даны в январе 2017 года, были предварительными, они не являются сколько-нибудь признанием факта этого решения.

— Понятно, вашу позицию мы услышали. Суд это ходатайство рассмотрит по итогам судебного разбирательства.

— Да, уважаемый суд, — встал с места Ярослав Васильев. — Я хотел бы высказаться относительно позиции уважаемого представителя кредитора. Пункт 3 постановления Пленума Верховного суда №43 от 29 сентября 2015 года установил, что срок исковой давности по требованиям юридического лица начинается со дня, когда лицо, обладающее правом самостоятельно или совместно с иными лицами действовать от имени юридического лица, узнало или должно было узнать о нарушении права. Изменение составов органа юридического лица не влияет на течение сроков исковой давности. Также я хотел бы заявить ходатайство о переходе к рассмотрению настоящего дела по правилам первой инстанции. Поясню. Аудиозапись единственного, подчеркиваю, судебного заседания суда первой инстанции по установлению настоящего требования кредитора, которое состоялось 14 мая, в деле отсутствует.

— Аудиозапись судебного заседания в материалах дела имеется. Хотите послушать?

— Да? Но когда мне была предоставлена возможность дистанционного ознакомления с материалами дела…

— Ну, у нас материалы дела пока что ведутся в основном в бумажном виде. То есть материалы дела — это вот (и судья похлопал ладонью по стопке папок у себя на столе). Мы пока еще полностью на электронный документооборот не перешли.

— Ну, коль скоро они все-таки существуют, я как минимум ходатайствую об отложении настоящего дела для того, чтобы мне прослушать, как именно выносилось данное решение.

— Возражения есть против ходатайства об отложении?

— Я думаю, что в пределах перерыва представитель должника может ознакомиться с данной аудиозаписью, — встала с места Наталья Добренкова.

Домашнее задание

— Давайте так. Это ходатайство об отложении мы удовлетворим, потому что у нас тоже есть вопросы к обеим сторонам. Мы вкратце их пока озвучим. Присядьте. Смотрите, что мы бы хотели от должника. Во-первых, скажите, пожалуйста, что у вас с апелляционной жалобой на решение Прикубанского районного суда общей юрисдикции, которое стало основанием для возбуждения настоящего дела о банкротстве?

— Уважаемый суд, поясню. Ходатайство о продлении срока подачи апелляционной жалобы принято судом и назначено к рассмотрению на 29 июня (как стало извесно 29 июня, Прикубанский райсуд Краснодара отказал в продлении срока, адвокат Васильев заявил, что подаст частную жалобу на это определение — ред.).

— Ясно. Это просто для общего понимания ситуации. Итак, стороны, и должник, и кредитор. Пожалуйста к следующему заседанию мы хотим от вас получить подробные письменные пояснения: какие были отношения в фирме «Гравитон». Кредитор у нас утверждает, что денежные средства были необоснованно перечислены фирмам-однодневкам. Я так понимаю, перечислены они были за поставку какой-то продукции и выполнение каких-то работ и услуг. Вы у нас утверждаете, что фактически встречного предоставления со стороны этих контрагентов не было. Тогда вопрос: если это поставка, то должник, выполняя эти работы, должен был наверное каким-то образом эти документы восполнять. Что, кстати, конкретно говорит налоговый орган? Это непроявление должной осмотрительности или умышленное действие по созданию схемы с целью вывода имущества и получения необоснованной налоговой выгоды? Посмотрите еще в этом контексте. Это первое. Второе. Если кредитор утверждает, что никакого встречного предоставления не было, то за счет каких работ, каких других поставщиков или… из воздуха ведь не могли эти материалы взяться? Я так понимаю, что, судя суммам, это достаточно большие объемы. В-третьих, предлагаем проанализировать решение налогового органа и посмотреть, насколько этот контракт с «Роснефтью» был выгодным или невыгодным для кредитора, и на каком месте там находились вот эти обязательства, которые на данный момент ставятся в вину должнику. В общем и целом как-то так. Это большая тема, большой вопрос. Дальше. В отношении срока исковой давности вопрос к кредитору: мы можем понять вашу позицию по налоговой части, что срок исковой давности по ней может отсчитываться с момента вынесения решения. Но в отношении гражданско-правовой части: там почему он не пропущен? Я не услышал ответа. Если к налоговой части вы хоть как-то привязываетесь, то по сделкам, если никакого встречного предоставления, как вы говорите, не было, то почему раньше об этом не узнали и соответствующие требования не предъявили? Четвертое. По налоговой составляющей убытков. Из налогов вы предъявляете требования?

— Нет, — голос адвоката Добренковой слегка дрогнул, и у нашего корреспондента создалось впечатление, что в рамках данного корпоративного конфликта она впервые сталкивается с таким интересом к сути дела со стороны суда. 

— Понятно. Вот сделайте подробный расчет: что вы заявляете, из каких обязательств возникла каждая сумма. Не так вот в общем и целом, а вот решение налогового органа, штрафы такие-то, пени такие-то. Чтобы мы могли все это проверить. По гражданско-правовой части: вот такой-то договор, по нему вот такие-то суммы. И исходя из чего вы делаете вывод, что никакого встречного предоставления должник не получил. Вот когда вы это сделаете, мы с вами будем разбираться. Соответственно, должник то же самое. Ходатайство об истребовании документов пока оставим открытым, посмотрим, что у вас получится. Отложим судебное разбирательство на… у нас кредиторов других нет пока?

— У нас есть господин Ларин и фирма «Гравитон». Присутствующий здесь представитель кредитора представляет и того, и другого, — голос адвоката Васильева наоборот звучал все бодрее по мере поступления новых вопросов судьи. 

— Ну, это понятно. Финансовый управляющий у нас тоже есть?

— Правда, я его ни разу не видел в заседании…

— Хорошо, 22 июля. По времени как вам удобно будет? После обеда? 14:00? Ну, давайте 14:30. Обменяйтесь, пожалуйста, адресами, чтобы к процессу все были готовы.

После заседания стороны не захотели комментировать процесс, результат которого, в отличие от первой инстанции, труднопредсказуем.