Ближе к еде. Почему зарубежные аграрии не уходят из России

С начала специальной военной операции на Украине об уходе или частичном сворачивании бизнеса в России заявили многие западные компании из сектора пищевой промышленности и потребрынка. В частности, компания Fazer продала свои российские активы БКК «Коломенский», Valio — компании «Велком». Ушли из России компании Paulig (производство кофе), Fonterra и многие другие предприятия. О сокращении бизнеса объявили компании Nestle, Mars, DrOetker.

К ним присоединились и компании, которые поставляют продукцию сельхозпроизводителям. Например, об остановке инвестиций в Россию заявил американский поставщик зерна Cargill. Правда, предприятия холдинга в России продолжают работать (это заводы в Волгоградской и Тульской областях, элеваторы в Краснодарском крае и в Воронежской области), но развития не будет.

Также прекратил поставки продукции в Россию крупный американский производитель сельхозтехники Deere. А химико-фармацевтический холдинг Bayer, выпускающий в том числе продукцию для сельского хозяйства, сообщил о приостановке всех маркетинговых и инвестиционных проектов в стране.

Но до сих пор не слышно об уходе из России непосредственно сельхозпроизводителей. Отчасти это связано с тем, что иностранцев в российском АПК очень мало. Крупные отечественные холдинги, которые производят сельхозпродукцию, контролируют российские предприниматели. Например, федеральный производитель мяса птицы «Ресурс», по данным СПАРК, принадлежит Виктору Наурузову. Холдинг «Мираторг», один из крупнейших в стране производителей мяса, основали братья Виктор и Александр Линники. А их конкурента группу «Черкизово» — Игорь Бабаев (сейчас бизнес контролируют его дети, Евгений и Сергей Михайловы. — Прим. «НП»).

Примеры иностранного участия в агропромышленных предприятиях можно сосчитать по пальцам. Так, все участники молочного рынка знают Штефана Дюрра, основателя ГК «ЭкоНива», одного из крупнейших производителей и переработчиков молока. По СПАРК, у него российское гражданство. Он владеет 1% в управляющей компании холдинга, еще 98% у немецкой «Экозем-Аграр ГМБХ» и 1% у ООО «РСХБ-Финанс».

Другие крупные инвесторы в АПК России пришли не с Запада, а с Востока. Так, Тайская CP Foods владеет в России Северной птицефабрикой и агропромышленным холдингом «Дон». Три года назад сингапурская Olam International стала 100% собственником пензенского производителя молока «Русмолко», выкупив небольшую долю у основателя компании Наума Бабаева. А у вьетнамской компании TH Group действует подразделение по производству и переработке молока в Подмосковье.

Что касается Ленобласти, то тут работают такие компании с иностранным капиталом, как уже упомянутая Северная птицефабрика и производитель свинины «Идаванг» (собственник — датская Idavang).

Все перечисленные компании, связанные с зарубежными инвесторами, продолжают работать и заявлений о намерении покинуть Россию не делали.

У вопроса, почему в отечественном сельхозпроизводстве так мало иностранцев, однозначного ответа нет.

«Возможно, дело в построении бизнес-модели, которую не хотят перенимать зарубежные компании: в Европе в АПК работают фермеры и кооперативы, а у нас — крупные холдинги. Плюс в целом сельское хозяйство — сложный бизнес», — неавторизованно рассуждает один из экспертов.

«Скорее речь о том, что у иностранцев есть ограничение на владение сельхозугодьями в России», — говорит другой собеседник «Нового проспекта».

«Действительно, федеральный закон об обороте земель сельхозназначения запрещает приобретать сельхозугодья иностранным гражданам и юрлицам, в которых более 50% принадлежат иностранцам. Для них возможен только один вариант — аренда. И так было всегда», — отмечает Наталья Дятлова, руководитель группы по международным проектам Maxima Legal.

По ее словам, пути обхода данного ограничения, конечно, существуют. «Первоначально была практика ставить «прослойку» в виде российской компании между сельхозактивами и иностранцами. Такие случаи структурирования права собственности нередки. Но есть судебная практика, которая распространяет запрет как на прямое, так и на косвенное владение сельхозактивами, и каким образом будет интерпретироваться этот вопрос в сегодняшней геополитической обстановке, неизвестно», — комментирует Наталья Дятлова.

Уход из отечественного агробизнеса для иностранных компаний был бы особенно болезненным. «В ближайшие годы эта сфера получит большое развитие. Российская продукция пользуется стабильным спросом на международном рынке, а в условиях вероятной рецессии крупнейших экономик мира этот спрос только укрепится, ведь международный рынок АПК открыт для продукции из РФ, несмотря на санкции», — заключает Андрей Верников.

«На самом деле никто из зарубежных компаний не хочет уходить из России, но на них давит западная общественность, и они вынуждены уходить. Обратите внимание, что в первую очередь это делают представители потребрынка из сегмента b2c, а всё потому, что их бренды на виду», — говорит другой эксперт рынка. Он добавляет, что компании, которые работают в сегменте b2b, в том числе сельхозпроизводители, меньше зависят от общественного мнения. «Поэтому они могут себе позволить тихо работать в России и дальше», — говорит он.

Это мнение разделяет Дмитрий Марков, автор стратегий автоследования в «Финаме». По его словам, в России работает много малых и средних предприятий с зарубежным капиталом, которые не на слуху. «Вероятно, часть из них уходит из сельского хозяйства, но информация об этом не становится широко известной, поскольку известных на весь мир иностранных брендов в российском АПК нет», — поясняет он.