Одежда для свалки. Как быстрая мода превратилась в экологическую беду

Mango, Zara, H&M, Uniclo, Stradivarius, Massimo Dutti и C&A ушли с российского рынка, но у них остались немалые объёмы нераспроданных и стремительно устаревающих мужских, женских и детских коллекций. Также им придется решить проблему утилизации огромного количества одежды, отшитой заранее для будущего осенне-зимнего сезона. Что же будет со всем этим изобилием неликвида? Ответ на вопрос затоваривания рынка дешевой массовой одежды в нашем глобальном мире уже давно найден: это Африка, конкретно — Западная Африка, страны типа Ганы или Буркина-Фасо. В последние несколько лет к Африке присоединилась и Латинская Америка, например Чили. Из России берега этих стран не особенно видны, а вот европейские и американские экоактивисты и сторонники ответственного потребления уже несколько лет бьют тревогу, глядя на то, как на африканских или американских берегах вырастают стометровые терриконы из джинсов, платьев и рубашек.

Основных источников поступления тысяч тонн одежды разной степени изношенности в эти страны всего три: это жульнические операции, связанные с отправкой утильсырья якобы на повторную переработку, бессмысленная благотворительная активность, а также (и этот канал самый широкий) прямые поставки нераспроданных остатков с производств, работающих на индустрию fast fashion.

С мошенничеством на вторичной переработке всё относительно понятно: ушлые люди получают предоплату или гранты под обязательство переработать какую-то продукцию в модное вторсырьё, потом за долю малую плотно пакуют хлам в контейнеры и отправляют в Гану, Чили или, скажем, на Филиппины. На Филиппинах эта практика настолько надоела властям, что несколько лет назад там разразился международный скандал: власти отправили часть хлама обратно в Канаду. Канада несколько лет убеждала Филиппины не скандалить, а просто оставить мусор себе по-хорошему. И только после обсуждения на уровне ООН министерство природных ресурсов страны заявило, что попытается разобраться в корнях этой аферы.

В Гане или Чили подобные грузы принимают без особых проблем и перебрасывают на бесконечные мусорные полигоны.

Следующий по объёму источник проблем — пополнение свалок отходами неконтролируемой благотворительности. Жители развитых стран часто используют контейнеры Армии спасения или Союза рабочих самаритян как средство для избавления от всех своих обносков. При сортировке выясняется, что бо́льшая часть вещей непригодна ни для раздачи, ни для перепродажи в секонд-хендах. При этом за благотворительность тоже надо отчитываться, и контейнеры с неликвидом отплывают в сторону «обездоленных жителей Африки».

В африканских странах — Гане, Буркина-Фасо, Кот д’Ивуар, Кении, Танзании — эти «дары» даже получили местное прозвище «dead white man’s clothes» («одежда мёртвого белого»). Эту фразу подметил репортёр телекомпании «АВС-Австралия» при подготовке репортажа «Многие вещи, которые мы жертвуем на благотворительность, в конечном итоге выбрасываются на свалку, создавая экологическую катастрофу на другом конце света».

По данным телекомпании, каждую неделю в Аккру поступает около 15 млн бывших в употреблении предметов одежды из Великобритании, Европы, Северной Америки и Австралии, заполняющих как обширный рынок одежды города, так и бескрайние свалки.

Реальность такова, что лишь небольшой объём (от 10% до 30%) на самом деле перепродается в стране, где одежда была собрана. Некоторые из вещей перерабатываются, например в техническую ветошь, но более половины из них экспортируется якобы для повторного использования. «Эммануэль Аджааб импортирует подержанную одежду из Австралии, но его разочаровывает низкое качество прибывающей продукции. Из кучи, состоящей из около 200 предметов одежды, он отбирает только семь, которые он может перепродать по хорошей цене», — рассказывает один из собеседников канала АВС.

Этой же проблеме посвящена и работа журналистов американского телеканала CBS. «Рост быстрой моды в Соединенных Штатах поддерживает невидимый «рынок вторсырья», на котором отходы американской одежды отправляются в далекие страны, заполняя местные рынки, засоряя пляжи и переполняя свалки. Согласно отчетам, количество одежды, которую покупают американцы, увеличилось в 5 раз за последние три десятилетия, но каждый предмет надевается в среднем только 7 раз. Это привело страну к наибольшему объёму выброшенной одежды за всю нашу историю», — рассказывает американское СМИ.

Но основной вал утиля, как было сказано выше, обеспечивают не экомошенники и не благотворительные организации, а сами производители одежды, отправляя на африканские свалки излишки продукции, не востребованные покупателем.

Международная организация Greenpeace уже давно определяет ситуацию с разбросанными там и сям свалками вещей как катастрофическую. Этому, в частности, посвящен обзор «Как fast fashion использует Глобальный Юг в качестве свалки для текстильных отходов».

«Гора выброшенной одежды, включая рождественские свитера и лыжные ботинки, создают странное зрелище в чилийской Атакаме, самой сухой пустыне в мире, которая всё больше страдает от загрязнения, созданного индустрией «быстрой моды», — в свою очередь бьет тревогу канал Al Jazeera.

Чили является центром складирования подержанной и нераспроданной одежды, произведенной в Китае или Бангладеш и проходящей через Европу, Азию или Соединенные Штаты, сообщает СМИ.

Впрочем, жителям Чили и соседям немножко повезло, что для складирования нашлась сухая пустыня. В африканских странах перегрузка мусорных полигонов влечет за собой куда больше проблем: выброшенный текстиль регулярно попадает под обильные муссонные дожди и в конечном итоге забивает городские каналы и пляжи.

Репортаж BBC «Fast fashion: свалка ненужной одежды» коротко, но красочно раскрывает атмосферу таких мест, как Кпоне в 25 км от столицы Ганы.

«В то время как 60% импортных модных вещей используются повторно и перепродаются, 40% являются мусором, что создает экологическую катастрофу для этой бедной страны. Поскольку основная «легальная» свалка текстильных отходов заполнена, город окружают нерегулируемые свалки. Эти зловонные горы одежды часто горят, наполняя небеса едким дымом», — сообщает издание.

В репортажах телекомпаний и изданий помимо сетований на общую загрязнённость появляется всё больше претензий к представителям индустрии моды. По оценкам отраслевых и экологических экспертов, производители, размещая заказы на фабриках во Вьетнаме, Индонезии, Бангладеш, закладывают запас на удачный сбыт. Но если продажи не достигают плановых показателей, остаток утилизируют, а не распродают с радикальными скидками, потому что на прилавки уже отправляются новые коллекции. Что же касается убытка от ликвидированных товаров, то он всё равно заранее учтен в цене всей цепочки производства и продвижения. Получается, что за горы текстильного мусора в разных жарких странах платит конечный покупатель.

Поскольку экономический стимул к ответственному потреблению не возникает, природоохранные организации требуют от мирового сообщества перехода от увещеваний к мерам международного регулирования. Организация Greenpeace считает, что крупным международным производителям стоит не только отчитываться о закупке «самого экологичного» хлопка, но и взять на себя ответственность за полноценную и безопасную утилизацию всех последствий своей производственно-сбытовой деятельности.

Впрочем, ни Greenpeace, ни ЕС, похоже, не верят, что им удастся склонить корпоративный сектор к добровольному сотрудничеству, и на повестке появляются меры обязывающего характера, хоть пока и частично договорные, а не полностью административные. Как сообщает Greenpeace, определенным успехом на этом пути можно считать новую Текстильную стратегию ЕС. Она включает в себя несколько важных шагов, таких как возможность запрета экспорта текстильных отходов, а также продвижение долговечной, прочной и ремонтопригодной одежды. «Это хорошее начало, но чтобы эффективно остановить постоянно растущее разрушительное воздействие быстрой моды на людей и окружающую среду, регулирование индустрии моды должно быть установлено на международном уровне через глобальный договор», — считают зеленые.