Неадекватный партнер

Гражданский кодекс РФ предусматривает возможность признания недействительной сделки, если на момент ее совершения лицо не было способно понимать значение своих действий или руководить ими. Такое решение не зависит ни от осведомленности, ни от добросовестности другой стороны.

Практика свидетельствует, что этой нормой нередко пользуются для разрешения в том числе корпоративных и иных хозяйственных споров. Так, собственник ООО «Вертикаль» Сергей Тимофеев продал две трети компании Андрею Горланову и Андрею Пьянкову. Проведенная спустя несколько лет психолого-психиатрическая экспертиза установила, что в течение двух месяцев, когда была совершена спорная сделка, бизнесмен «не мог понимать значение своих действий и руководить ими». Почерковеды также пришли к выводу, что подписи Сергея Тимофеева «выполнялись под действием «сбивающего» фактора, вероятнее всего, связанного с состоянием здоровья после перенесенного заболевания и носящего постоянный характер». Согласившись с заключениями экспертов, суд признал сделку недействительной.

В ряде случаев после многолетней борьбы и привлечения существенных юридических и медицинских ресурсов добросовестным участникам удается защитить свои права. Показательным юристы считают так называемое дело Власовых — продажу московской сети «Окулис Константини». Сделка была удостоверена нотариусом, но психиатрическая экспертиза подтвердила, что в момент подписания договор владелец компании, 72-летняя Наталья Власова, «находилась в состоянии, которое не позволяло ей понимать значение своих действий и руководить ими». Арбитражный суд Москвы и апелляционная коллегия признали сделку недействительной. Только после пересмотра дела в Верховном суде России и повторной экспертизы служители Фемиды усомнились в невменяемости бизнесвумен. По итогам длившегося 3 года процесса иск о признании сделки недействительной был отклонен.

Чаще всего такие споры возникают на рынке недвижимости, а психиатрическая экспертиза проводится уже после смерти продавшего квартиру или дом собственника по настоянию его наследников. В результате добросовестные приобретатели остаются и без жилья, и без денег.

Например, проживающая в Туле Антонина Гугнина оформила у нотариуса доверенность на продажу дачи в Крыму, а потом под расписку получила от купившей недвижимость Тамары Родионовой соответствующую сумму. В исковом заявлении собственница утверждала, что не помнит ни как ходила к нотариусу, ни как получала деньги. Проведенное по поручению суда психиатрическое освидетельствование подтвердило наличие у истицы заболевания — слабоумия. «Гугнина А.И. не могла понимать значение своих действий и не могла руководить ими при подписании нотариальной доверенности, а также расписки о получении денежных средств», — заключили служители Фемиды.

Приобретенной в Москве квартиры лишился и Владимир Горбачев. Уже после смерти продавца его сын Владимир Красновский оспорил удостоверенный нотариусом договор. Посмертная (!) психолого-психиатрическая экспертиза выявила многочисленные заболевания, которые при жизни никак зафиксированы не были. Отклонив ссылку добросовестного приобретателя на такие противоречия, суд признал сделку недействительной.

К искам об оспаривании таких сделок сроки давности фактически не применяются: заинтересованное лицо, например наследник, вправе предъявить требование в течение 3 лет после того, как он узнал о ситуации. А это может произойти даже через десятки лет после оформления договора. Конституционный суд России не усмотрел противоречий: «Гражданский кодекс РФ содержит правовой механизм, позволяющий как сохранять юридический эффект оспоримой сделки, так и обеспечивать защиту интересов лиц, чьи права и законные интересы были нарушены такой сделкой».

Опрошенные «НП» эксперты признают неопределенность ситуации и отсутствие реалистичных инструментов защиты. «Целесообразно запросить у контрагента справку о психиатрическом освидетельствовании. Она должна быть получена в день заключения договора и обязательно из государственного психоневрологического диспансера», — предлагает Василиса Фролкова из «ЮристыProнедвижимость». Юрист Российской гильдии риэлторов Оксана Байрамова напоминает, что гражданин может считаться дееспособным и не состоять на учете в психо- или невродиспансере, но по назначению врача принимать влияющие на сознание препараты. Поэтому еще при согласовании условий сделки следует оговорить предоставление справок не только из специализированных учреждений, но и от терапевта.

Еще больше рисков несут участники хозяйственных отношений. Советник Федеральной палаты адвокатов Сергей Макаров напоминает о необходимости проверить состояние не только непосредственно подписывающего договор представителя компании, но и лица, выдавшего ему доверенность. «Для защищенности сделки от оспаривания они должны пройти психиатрическое освидетельствование. Представитель — как минимум в день совершения сделки, руководитель организации — на момент подписания доверенности. Но такое освидетельствование стороны могут пройти только добровольно», — отмечает Сергей Макаров.

Практика свидетельствует, что и справки государственных психиатров не являются панацеей. Так, при подписании договора дарения москвичка Тамара Ткачева предъявила нотариусу врачебные подтверждения об отсутствии противопоказаний, выданные в тот же день в психиатрической больнице и наркологическом диспансере. Тогда как посмертная экспертиза указала на наличие серьезных расстройств, которые прогрессировали в течение 20 лет. Отнимая квартиру у добросовестного приобретателя, Московский городской суд поддержал эти выводы, отклонив прижизненные заключения психиатров.

Не гарантируют безопасность сделки и служители юстиции. «Хороший и квалифицированный нотариус откажется удостоверять сделку, если поймет, что продавец не осознает свои действия. Но в целом нотариусы не обладают нужными компетенциями, чтобы ставить диагнозы, и их участие ничего не гарантирует», — напоминает Василиса Фролкова. По словам Сергея Макарова, удостоверяющий сделку нотариус должен лично побеседовать с контрагентами и проверить соответствие волеизъявления их воле. «Однако нотариус не является врачом-психиатром, а страдающие соответствующими расстройствами граждане в состоянии ремиссии могут выглядеть и действовать внешне совершенно адекватно. Поэтому нотариальное удостоверение повышает защищенность сделки, но стопроцентной гарантией не является», — констатирует адвокат.

В ближайшее время количество оспариваемых сделок во всех сферах может увеличиться: статистика свидетельствует о росте общего уровня распространенности психических заболеваний. Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова связывает это с пандемией и проведением специальной военной операции. «Во всех группах населения отмечается рост тревоги, проявляются депрессивные симптомы. Некоторые граждане возвращаются или эвакуируются из зоны боевых действий с посттравматическими психическими расстройствами, у других это связано с беспокойством за судьбу близких, страны», — заявила омбудсмен на заседании Госдумы.

Также Татьяна Москалькова обращает внимание на проблему засекречивания информации. Под предлогом защиты врачебной тайны сведения находящихся на диспансерном наблюдении не может получить даже полиция. Лишены возможности получить её приобретатели недвижимости, Росреестр, риелторы и даже нотариусы. По закону частнопрактикующие служители юстиции могут получить только данные о признании гражданина недееспособным, тогда как сделка может оспариваться в том числе и лицом, в отношении которого такое решение не принималось.

По мнению Василисы Фролковой, даже полное упразднение врачебной тайны не станет панацеей, так как далеко не все страдающие психическими расстройствами стоят на диспансерном учете. Схожего мнения придерживается и Оксана Байрамова. «Сведения о здоровье, в том числе психиатрическом, должны оставаться врачебной тайной. Это одно из базовых прав гражданина. Но если стороны сделки отказываются предоставить медицинские документы, то нужно расставить приоритеты, оценить возможные риски и сделать для себя выводы. Возможно, отказаться от сделки», — убеждена юрист.