В Петербурге 2021 год неожиданно оказался богат на новости банковского рынка. СИАБ, Севзапинвестпромбанк и НКО «Мобильная карта» обрели новых влиятельных собственников. Энергомашбанк и Заубер Банк утратили лицензии. «Новый проспект» решил сделать обзор самых интересных эпизодов и пообщался с экономистами, чтобы оценить текущие изменения и заглянуть в будущее, где маячат экосистемы, блокчейн и цифровая валюта от мегарегулятора.
Эпизод 1. СИАБ привлёк миллиардера
В апреле 2021 года стало известно, что небольшой Санкт-петербургский индустриальный акционерный банк (SIAB) сменил собственников: на смену Эдуарду Таубину (владел контрольным пакетом в 70,66%), Андрею Алексееву, Галине Ванчиковой, Дмитрию Кузьминову и Алексею Митюгову (владели акциями банка с 2005—2011 годов) пришел очень крупный мажоритарий — долларовый миллиардер Олег Бойко. В руки бизнесмена перешёл пакет акций размером 99,56%, но бывшие акционеры остались в совете директоров и правлении банка. Сумма сделки составила 352 млн рублей.
Олег Бойко занимает 93-е место в последнем рейтинге богатейших бизнесменов России Forbes с состоянием в $ 1,3 млрд. Он основатель и владелец международной инвестиционной группы Finstar Financial Group, специализирующейся на цифровых услугах и онлайн-кредитовании в 30 странах мира (ранее инвестировал в группу онлайн-кредитовании 4finance, сейчас она контролируется через семейный траст). Среди непрофильных активов есть игорный холдинг Ritzio Entertainment Group, куда входят 180 игорных клубов в Европе.
СИАБ основан в 1995 году в Красноярске. Первое название — Сибирский индустриальный акционерный банк. Среди учредителей числился Союз товаропроизводителей и предпринимателей Красноярского края, акционерами и клиентами были красноярские предприятия.
В 2003 году банк выкупила команда бизнесменов из Петербурга, а уже на следующий год он сменил название на Санкт-петербургский индустриальный акционерный банк. После ребрендинга в 2012 году он стал называться «Банк SIAB». В конце 2019 года SIAB сменил универсальную банковскую лицензию на базовую ради упрощенного регулирования.
В 2018 году в состав совета директоров SIAB входил Роман Путин, племянник президента России.
С помощью SIAB инвестхолдинг Finstar Financial Group намерен развить четыре сегмента: кредитование физлиц в местах продаж (включая интернет-магазины и автокредитование) и компаний малого и среднего бизнеса. Программа максимум — создание маркетплейса с прицелом на молодых людей без кредитной истории, а также непрофессиональных инвесторов.
По словам самого Олега Бойко, SIAB был выбран из-за небольших объёмов, что позволит «не перестраивать бизнес-процессы». Имеющейся у банка клиентской базы, считает он, хватит для старта работы. В ближайшие 3 года собственник планирует инвестировать в SIAB $ 50 млн собственного капитала и привлечь внешних инвесторов.
«Стратег покупает банк для обслуживания своих потоков, чтобы не отдавать на сторону дополнительную прибыль, также это помогает быстро внедрять новые финансовые продукты в основном бизнесе. Надеюсь, что в SIAB пришел полноценный стратег», — прокомментировал сделку доктор экономических наук, в прошлом основатель Петровского народного банка и зампредседателя правления московского МДМ-банка Юрий Головин. По его словам, передача банковского бизнеса в руки Олегу Бойко — «прекрасное решение» для SIAB, поскольку у небольших банков в нынешних реалиях путей развития осталось немного: либо закрытие и банкротство, либо продажа стратегическому инвестору.
Впрочем, на рынке есть мнение о том, что для Бойко имеет ценность только лицензия банка. «Я думаю, что [Олег Бойко] с помощью SIAB будет рефинансировать свои микрофинансовые компании», — предположил один из участников петербургского банковского рынка. — Другое дело, не очень понятно, как это сделать. Если будет большая концентрация в рефинансировании микрофинансовых организаций, у ЦБ возникнут вопросы».
Через несколько месяцев после смены собственника SIAB выдал двухлетнюю кредитную линию на 70 млн рублей под залог прав требования по микрозаймам МКК «Кредит лайн» (компания принадлежит Тарасу Бойко на 80% и входит в холдинг Finstar Олега Бойко). Сейчас банк занимает 240-ю строчку в списке банков России по величине активов. С начала года он поднялся на 14 пунктов (активы нетто выросли с 4,48 млрд в марте 2021 года до 4,91 млрд рублей в августе).
Эпизод 2. Севзапинвестпромбанк связался с «кремлёвскими» азартными игроками и вторчерметом
Новый влиятельный собственник появился и у крошечного по меркам первой сотни петербургского банка — АО «Северо-западный инвестиционно-промышленный банк» (Севзапинвестпромбанк). В конце мая 99,593% его акций выкупил предприниматель из Свердловской области Сергей Савельев, владелец екатеринбургского промышленного объединения «Уралвтормет» с выручкой в 70 млрд рублей, которое оптом торгует ломом чёрных металлов. После сделки состав правления обновился. Так, руководитель коллегии адвокатов «Правовое партнёрство» города Москвы Владислав Резник стал председателем совета директоров, туда же вошла директор «Уралвтормета» Алёна Ванчугова. Кроме того, как подробно рассказывал «НП», в правление вошли и люди, связанные с окологосударственной экосистемой азартных игр и спортивных лотерей, банком ВТБ и структурами влиятельного спортивного функционера и бизнесмена Умара Кремлёва.
По мнению доктора экономических наук, заведующего лабораторией актуальной истории Института общественных наук РАНХиГС Андрея Белых (в прошлом занимал руководящие посты в петербургских банках), глобально существует несколько причин для покупки небольшого банка.
«Иногда это надежда, но то, что свой банк позволит сократить издержки на банковское обслуживание или обеспечит синергию с другими бизнесами. По такому пути пошла строительная компания «Норманн», купившая Донхлеббанк. Результат известен: у банка отозвана лицензия, «Норманн» — банкрот. Иногда небольшие банки покупают для того, чтобы проводить операции, которые не позволит провести независимый банк, строго относящийся к определённого рода транзакциям», — комментирует эксперт.
Эпизод 3. НКО «Мобильная карта» вошла большую игру
Эта кредитная организация по совпадению тоже отныне подконтрольна банку ВТБ через АО «Современные платежные решения» (пакет 99,99%). Крошечная доля в 0,01% осталась за прежним владельцем — Первой СРО букмекеров. Переход платежного сервиса под крыло госбанка произошёл после того, как «Мобильная карта» по распоряжению президента России Владимира Путина получила право стать единым центром учёта перевода ставок (ЕЦУПС) букмекерских контор. Это произошло после перехода букмекерского рынка под государственный контроль.
Интересно, что в начале сентября сообщалось, что НКО «Мобильная карта» будет совместным предприятием Центра прогресса бокса упомянутого в предыдущем эпизоде Умара Кремлева и банка ВТБ.
В итоге кредитная организация встроилась в экосистму азартных игр по новым правилам и будет аккумулировать информацию о любых ставках, выигрышах, заключенных пари, а также обо всех расчетах между организаторами азартных игр и игроками.
НКО «Мобильная карта» — самая молодая кредитная организация с петербургской пропиской, основана в 2013 году как расчётный центр Первой СРО букмекеров. Ранее организация была Первым ЦУПИС (Центр учета переводов интерактивных ставок). Её возглавляла первый вице-президент крупнейшей российской букмекерской конторы «Лига ставок» Ольга Журавская («Лигу ставок» связывают с миллиардером-сенатором Сулейманом Керимовым), а затем Антон Рожковский.
Доли в компании до сделки с ВТБ распределялись между 11 членами Первой СРО букмекеров (самой крупной долей в 16,5% владела Ольга Журавская).
До нового закона о регуляторе «Мобильная карта» делила нишу азартных игр с центром учёта и перевода ставок Qiwi, подконтрольного в свою очередь СРО «Ассоциация букмекерских контор». Qiwi претендовала на роль единого центра, но выбор кремлёвских управленцев пал на «Мобильную карту».
Эпизод 4. Заубер Банк доигрался с валютой и криптой
Весна 2021 года оказалась богатой на банковские события. Так, 28 мая стало известно об отзыве лицензии у АО «Заубер Банк», которое специализировалось на обмене валюты.
Как сказано в релизе ЦБ, Заубер Банк нарушал федеральные законы о банковской деятельности, из-за чего регулятору неоднократно приходилось вводить ограничения, а также закон о противодействии легализации (отмывании) преступных доходов и финансированию терроризма.
«В значительных объемах проводил сомнительные операции по продаже наличной иностранной валюты физическим лицам, а также сомнительные транзитные операции повышенного риска», — констатировали в ЦБ. Оператором по выплате сбережений вкладчиков в Агентстве страхования вкладов назначили банк ВТБ.
Заубер Банк был основан в 1992 году в Карачаево-Черкесской республике на базе одного из банков системы Промстройбанка СССР под именем Кавказпромстройбанк.
В 2012 году после смены акционеров (в марте 2012 года пакет в 80,1% и 19,8% акций приобрели петербургские инвесторы Василий Редькин и Дарья Жигалова) банк переименовали в АО «Заубер банк», нарастили активы и перевели в Петербург. Заубер специализировался на обмене валюты и 5 раз менял собственников. Последним его основным акционером и председателем совета директоров был предприниматель Алексей Смолянов (27,16% акций), еще 21,49% принадлежали миллиардеру Александру Тимохину — он избавился от своих акций в 2020 году.
К моменту ликвидации у банка было 10 обменных пунктов в Петербурге и 20 в Москве. Банк занимал 277-е место в банковской системе России. Активы банка с 22%-ной долей рынка обмена наличной валюты оценивались в 4,32 млрд рублей, объём собственных средств составлял чуть более 1 млрд рублей. Банк владел помещением на Большом проспекте Петроградской стороны стоимостью 114 млн рублей.
Представители банка заявляли в СМИ, что готовы расплатиться с вкладчиками и не согласны с отзывом лицензии. Банкиры уверяли, что «никаких сомнительных операций не проводили», а просто давали выгодный курс валют.
Незадолго до отзыва лицензии появилась информация о связи Заубер Банка с криптовалютным скам-проектом eCoinomic, который основал Алексей Смолянов. Действительно, в начале 2018 года с помощью Заубер Банка было организовано ICO этого проекта, сборы от которого составили $ 47 млн. Речь шла о кредитах под залог криптовалюты (сейчас их выдача приостановлена). Смолянов и его партнёр Максим Акульшин охотно рассказывали о криптовалютном детище Forbes. Предполагалось, что ICO завершится выпуском CNC токена с последующим выводом актива на биржу Bittrex. Но этого не случилось, Смолянов и другие организаторы проекта исчезли из всех соцсетей, а упоминание о eCoinomic — с сайта банка.
«НП» попытался связаться с господином Смоляновым по контактам eCoinomic, однако в ответ корреспонденту пообещали «передать письмо в приёмную». Ответа мы так и не получили. С господином Тимохиным связаться тоже не удалось. Впрочем, прямой связи между неудачным криптопроектом и отзывом лицензии у Заубер Банка участники рынка не усматривают: «Проблема в сомнительных валютных операциях и организации бизнес-процессов банка», — уверен один из собеседников издания.
Эпизод 5. Энергомашбанк прожёг активы
9 июня ЦБ отозвал лицензию у еще одного старейшего местного банка — ПАО «Энергомашбанк».
Регулятор пришёл к выводу, что банк «полностью утратил собственные средства (капитал)», реализуя высокорисковую бизнес-модель, занижая величину необходимых к формированию резервов на возможные потери по ссудной и приравненной к ней задолженности, а также игнорировал предписания ЦБ по ограничению привлечения средств вкладчиков.
По информации АСВ, выплаты вкладчикам Энергомашбанка обеспечат Россельхозбанк и «Открытие».
Энергомашбанк — один из первых коммерческих банков в России. Он был основан 1991 году как Банк энергетического машиностроения. Обслуживал крупнейшие промышленные предприятия Петербурга: «Электросилу» «Севкабель», Ленинградский металлический завод, Завод турбинных лопаток, Невский завод.
Организация несколько раз меняла владельцев, переходя то под контроль холдинга «Ленинец» Анатолия Турчака, то к инвестгруппе «Элтра», которая оказалась замешана в манипуляциях с акциями на Петербургской бирже (ликвидирована после отзыва лицензии).
До 2018 года основной пакет акций банка — 27,8% — принадлежал бизнесмену Павлу Селезнёву. Последняя смена собственников дала Энергомашбанку 11 новых неизвестных инвесторов, включая гражданина Израиля Михаила Локшина (по данным открытой информации, под его существенным влиянием находился банк). С 2004 года пост гендиректора кредитной организации занимал Геннадий Ветров, который стоял у истоков банка.
Энергомашбанк входил во вторую сотню банков России. В апреле 2021 года его активы нетто оценивались в 17,3 млрд рублей, а объем собственных средств — в 989,7 млн рублей.
Знакомые с ситуацией собеседники «НП» считают, что обратный отсчёт дней банка начался с приходом последней группы неизвестных инвесторов во главе с Михаилом Локшиным. Корреспондент «НП» обратился с запросом к господину Локшину через соцсети, но был проигнорирован. С Геннадием Ветровым связаться не удалось. Интересно, что годом ранее в интервью РБК он рассуждал о «жизнестойкости» банка, природа которой в «консервативной стратегии».
«Не осталось иных шансов заработать на банках, кроме как начать их «сжигать». Когда-то это заметили в Москве, появился даже термин «зажигалка» — это когда новые собственники выкупают банк и начинают его «жечь» сознательно, привлекая вклады под повышенную ставку. Деньги распределяются между своими, а через год у банка отзывают лицензию. Люди, которые принесли вклады, получают уже компенсации от АСВ, а ребята с награбленным добром уже за границей. И неважно, насколько длительна у банка история. Такие случаи будут происходить, пока остаются небольшие частные банки», — утверждает собеседник «НП», знакомый с ситуацией.
«Слух о том, что у Энергомашбанка проблемы, появился после того, как перестали проходить платежи. Это первый признак того, что у банка отзовут лицензию. Понимаете, все эти отмазки типа «у нас сбой программы» и прочее — ложь. Дальше только отзыв лицензии», — уточнил другой участник рынка.
«В банковской среде бытовало мнение, что Энергомашбанк мог лишиться лицензии несколько лет назад, в предыдущий кризис, но, видимо, тогда ему была оказана поддержка», — предположил Андрей Белых.
Незавидное будущее локальных банков
В последнее десятилетие Петербург утратил статус банковской столицы и «второго Цюриха», как задумывал его в начале 90-х годов первый мэр Анатолий Собчак. Примерно с 2010 года банкротство или отзыв лицензий коснулись 36 банков, после чего на рынке из 60 кредитных организаций осталось 22.
Примерно та же картина наблюдалась по всей стране. Из нескольких тысяч банковских организаций к настоящему моменту осталось 339. Только за период с 2018 по 2020 годы с рынка ушла 151 банковская организация.
Экономист Юрий Головин видит проблему большинства лопнувших частных банков в отсутствии реальной стратегии на рынке.
«Для конкуренции надо внедрять новые продукты, но это требует значительных вложений, и при этом надо иметь возможности терять деньги в процессе экспериментов. Надо проводить цифровизацию всех бизнес-процессов и создавать внутреннюю фабрику продуктов. Всё это означает затраты или отвлечение капитала, поэтому новые клиенты, новые сегменты рынка, новые технологии по зарабатыванию им уже не по зубам», — объясняет Юрий Головин.
По его словам, часто привлечённые дорогие деньги уходят на кредитование собственных проектов акционеров, что создаёт дополнительные риски, а большинство банков обладают фиктивным капиталом, который прячется через цепочки кредитов от аффилированных лиц. И если ранее ЦБ забирал лицензии у проблемных банков, то в ближайшем будущем, уверен Головин, настанет очередь бесперспективных.
Собеседник «НП» отметил, что изменения в банковском секторе Петербурга происходят медленнее, чем в других регионах, связывая это явление с «большим лоббистским потенциалом и авторитетом прежнего руководителя ЦБ по Северо-Западу Надежды Савинской, которая стремилась сохранить максимальное «видовое разнообразие» банков в городе.
Профессор и заместитель руководителя департамента финансов НИУ ВШЭ — Санкт-Петербург Ольга Волкова видит причины трудностей небольших банков в том, что нормативы ликвидности становятся жёстче, исходя из Базельских соглашений, в которых принимает активное участие Россия, да и мегарегулятор ЦБ проводит жёсткую политику относительно финансовых организаций.
«Развитие идёт в сторону упорядочения банковской сферы, она становится более цивилизованной. С тех пор, как Эльвира Набиуллина стала председателем Центробанка, происходит чистка банковской системы от не очень добросовестных банков», — констатирует эксперт. «Скорее всего, небольшие частные региональные банки продолжат уходить: на фоне высоких требований мегарегулятора рынок концентрируется. Пока не так быстро, как это происходит на страховом рынке, но процессы те же», — полагает профессор Волкова.
Похожего мнения придерживается аналитик ГК «Финам» Игорь Додонов. Он считает, что небольшим банкам и без того трудно было конкурировать с крупными, а теперь ситуацию усугубила и пандемия коронавируса.
«В ожидании полноценного банковского кризиса именно небольшие банки испытали наибольший отток клиентов и их средств. Кризис вроде бы миновал, но эти клиенты вряд ли уже вернутся», — считает Додонов.
По оценкам «Финама», в ближайшие годы российский банковский рынок будет терять 35-40 кредитных организаций в год.
Впрочем, есть банкиры, придерживающиеся более оптимистичного взгляда на будущее. «Я считаю, что у нас очень большие перспективы, так как сейчас одна из самых больших надежд возлагается на региональные банки, которые смогут поддержать своих клиентов, выходящих из тисков пандемии. Плюс я бы не назвал нас банком для своих, всё-таки у нас очень сильный платёжный бизнес, который охватывает значительное количество клиентов», — комментирует совладелец и президент Петербургского социального коммерческого банка (ПСКБ) Владимир Прибыткин. Впрочем, он соглашается, что каждое изменение со стороны требований регулятора требует от банков значительных вложений — как в информационные технологии, так и в подготовку кадров, и к этим затратам надо быть готовыми.
Битва экосистем и государства
«НП» спросил экспертов, каким им видится ближайшее будущее классических банков.
«Те банки, которые позволяют комбинировать традиционные услуги с новыми сервисами, даже не самыми эффективными (у «Сбера», например, показатели по ним отрицательные), сохранят позиции», — прогнозирует Андрей Белых. По его мнению, традиционные банки никуда не исчезнут, как не исчезнут и накопленный ими финансовый опыт, и капиталы, но эволюционируют. «Будут меняться системы продаж банковских продуктов, изменятся системы управления, упростится иерархия должностей, но банковский функционал останется», — убеждён профессор Белых.
Сходной позиции придерживается и Ольга Волкова: «Банковская сфера очень быстро меняется. Да и в целом финансовый мир — очень текучая, изменчивая материя, поэтому каждый коммерческий банк должен реагировать на эти изменения. Традиционные банки останутся, но им придётся предлагать всё больше цифровых услуг в удалённом формате», — полагает эксперт.
Практически в один голос собеседники издания говорят об успехе больших экосистем. Так, по наблюдениям исполнительного директора, управляющего филиалом ПАО «Банк Уралсиб» в Санкт-Петербурге Рената Сейфетдинова, отрасль действительно переживает трансформацию, что связано с диджитализацией и уходом в онлайн, к чему опять же подтолкнула пандемия. «Современный банк уже давно является полноценной экосистемой, которая содержит в себе как финансовые, так и нефинансовые сервисы. Разница между игроками рынка состоит только в наборе услуг», — уверен Ренат Сейфетдинов.
«Банковская отрасль уже более 20 лет развивается в сторону экосистем, и сейчас этот процесс на самом пике», — комментирует Юрий Головин. По его словам, в этом отношении возможности для небольших и средних банков упущены были 15 лет назад.
«Сейчас развитие экосистем — это удел крупных игроков с серьезными финансами, требующий серьезных вложений, экспериментов, вкуса к риску и, главное, уже с хорошей клиентской базой. Традиционно финансовые компании, формирующие основу экосистем, рассматривают клиентскую базу как свой эксклюзив. Клиенты для них — это «точки доходности» в большом феодальном хозяйстве. Все удобства, новшества, забота, психологический комфорт для клиента связаны именно с этим. Задача — максимально привязывать и «обволакивать» клиентов, создавать профили и анализировать поведенческие особенности, в конечном счёте — превращать клиента в свою собственность», — поделился видением процессов Юрий Головин.
Стоит отметить, что и последние сделки по продаже SIAB и Севзапинвестпромбанка лишь подтверждают наблюдения игроков и экспертов рынка: обе финансовые организации, по-видимому, утратят самостоятельность, но будут встроены в более крупные структуры новых владельцев.
Впрочем, говорят эксперты, разрастаясь, такие экосистемы бросают вызов интересам государства, которое имеет свои виды на граждан. Подтверждение тому — обсуждение закона об экосистемах, регулирующего их деятельность.
«Идёт противостояние между мегарегулятором и банками, строящими свои экосистемы. Некоторые банки решили, что они — этакая корпорация Umbrella внутри государства. Думаю, что регулятор победит. Мы помним, как РАО «ЕЭС» разделили на несколько маленьких «медвежат». Такой сценарий возможен и с банками», — считает один из петербургских банкиров.
Грядут перемены: искусственный интеллект, блокчейн и цифровой рубль
Следующим шагом в развитии банковских систем, по мнению собеседников «НП», станет повсеместное использование технологий искусственного интеллекта (ИИ), основанных на нейронных сетях.
«Если экосистемы сегодня находятся на достаточно зрелом этапе развития, то процессы, связанные с развитием и внедрением ИИ, пока в самом начале», — отмечает Юрий Головин. — Перспективные технологии, которые будут влиять на банковскую сферу, — это нейронные сети, блокчейн, децентрализованные системы, виртуальная реальность, открытые платформенные экосистемы, глобальные маркетплейсы».
«Банки не находятся в вакууме и не летают в воздухе. Они работают в рамках существующих госинститутов, которые в текущем виде сильно устарели», — говорит журналист, в прошлом руководитель комитета по средствам массовой информации и связям с общественностью Ассоциации банков Северо-Запада Владислав Шинкунанс. По его мнению, проблема шире, чем просто зачистка банковского сектора. Обществу необходимо сделать переход «от коллективной безответственности большинства к личной ответственности каждого гражданина за принятие решений». Это изменит и госинституты, и финансовую систему. А подтолкнут общество к этому переходу, считает он, технологические возможности криптовалют.
«Применение технологии блокчейн и digital decentralized technology (DDT) даст распределённость реестров в политике, приведёт к тому, что деятельность традиционных политических партий станет бессмысленной, а доминирование крупных кланов и групп сократится или вовсе исчезнет», — убеждён Шинкунанс. Неудивительно, что государство и здесь уже пытается взять ситуацию под контроль.
ЦБ уже анонсировал проект «Цифровой рубль». «По сути это ещё одна форма существования национальной валюты, полностью контролируемой ЦБ. С технической точки зрения цифровые валюты центральных банков построены на протоколах шифрования, аналогичных криптовалютам, но с экономической точки зрения это совершенно другое. Это тот же безналичный рубль, выпускаемый ЦБ, который не требует посредничества в виде коммерческих банков», — пояснила смысл технологии Ольга Волкова. «О цифровых национальных валютах уже заявляют многие страны мира. Например, в Китае уже ввели цифровой юань», — привела пример эксперт.
Впрочем, говорит она, если Центробанк выпустит цифровой рубль, а россияне получат цифровые счета в ЦБ, банки могут потерять часть клиентов, потому что владельцам цифровых состояний не нужны будут посредники в расчётах. Появление цифрового рубля как готового банковского инструмента может произойти уже в 2022 году.
«Цифровой рубль — это шаг к созданию супербанка на государственном уровне. Недаром все крупные игроки так всполошились. Ведь это означает прозрачность финансов всех клиентов — как юридических, так и физических лиц. Возможность построить системы автоматического скоринга (присвоения рейтингов) и такого же автоматического обслуживания расчетов, кредитования и прочего без участия коммерческих банков», — прокомментировал Юрий Головин.
Впрочем, для банков, считает он, останется обширное поле деятельности в рамках капитала и привлеченных ресурсов, таких как инвестиции в проекты и финансовые инструменты для инвесторов. «А это другая сторона корпорации Umbrella. Если идея цифрового рубля будет реализована в полном объеме, то, вероятно, вся платёжная система окажется внутри регулятора. Если цифровой рубль будет реализован и каким-то образом все платежи субъектов финансового рынка перейдут к регулятору, в этот же момент кредитование и принятие финансовых рисков может быть остановлено. «Нет кредита — нет Америки», то есть нет бизнеса», — предостерегает совладелец петербургского банка.
Собеседник «НП» напомнил, что, по расчётам Европейского ЦБ, если в еврозоне будет запущена цифровая валюта, то 10% платежей вкладов и 40% депозитов перейдёт в ЕЦБ, что не слишком радует коммерческие банки.
