Казнить нельзя отменить

Многочисленные призывы к отмене действующего моратория на смертную казнь в России ради возможности покарать террористов, совершивших теракт в «Крокус сити холле», зазвучали сразу после задержания подозреваемых. Глава фракции «Единая Россия» и бывший министр внутренних дел Владимир Васильев пообещал принять «решение, которое будет отвечать настроениям и ожиданиям нашего общества».

Принятая более 30 лет назад Конституция РФ в целом допускает намеренное лишение жизни как наказание для совершивших особо тяжкие преступления, но только как временную меру и на основании вердикта присяжных. Более того, согласно действующему Уголовному кодексу РФ, смертная казнь может назначаться за четыре преступления (убийство нескольких лиц, посягательство на жизнь полицейского, следователя, судьи, государственного или общественного деятеля), а Уголовно-исполнительный кодекс РФ детально регламентирует процедуру расстрела.

Однако после вступления нашей страны в Совет Европы все эти нормы были заморожены. Сначала несколько лет ушло на формирование судов присяжных во всех регионах. А в 2009 году Конституционный суд принял историческое определение о «необратимости процесса, направленного на отмену смертной казни как исключительной меры наказания». Основной вывод: закрепленная в Конституции РФ временная мера (мораторий) уже стала постоянной и ни при каких обстоятельствах не может быть пересмотрена.

Одним из первых Владимиру Васильеву ответил глава комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственном строительству Андрей Клишас: «Ни Госдума, ни Совет Федерации не могут преодолеть решения Конституционного суда России по вопросу о смертной казни».

Жесткую позицию занимают и служители Фемиды. Глава Конституционного суда России Валерий Зорькин неоднократно заявлял, что отменить мораторий на смертную казнь возможно только приняв новую Конституцию. Эти выводы поддержала и Ирина Подносова, 17 апреля назначенная на пост председателя Верховного суда России.

В дискуссии представителей самой юридической корпорации и ученых-правоведов, организованной Федеральной палатой адвокатов, явных сторонников смертной казни также не нашлось.

«Государство не должно быть палачом своих граждан. Государство должно их защищать», — заявил глава Адвокатской палаты Московской области Алексей Галоганов. Не видит никаких аргументов в пользу восстановления смертной казни и первый вице-президент столичной палаты Генри Резник: «Любое насилие несет ужесточение нравов».

В первую очередь противники восстановления высшей меры апеллируют к риску судебной ошибки и невозможности ее исправления. В подтверждении заведующая кафедрой криминологии и уголовно-исполнительного права Московского государственного юридического университета Елена Антонян приводит американскую статистику: каждый 13-й смертный приговор в этой стране пересматривается после обнаружения истинно виновного лица.

Советник Федеральной палаты адвокатов Дмитрий Тараборин опровергает предложения сторонников смертной казни применять ее только к тем, виновность которых не вызывает сомнений. «Нельзя де-юре разделить осужденных на тех, чья вина доказана и очевидна, и тех, чья вина не столь очевидна. Каждый приговор должен быть очевидным. Если есть сомнения, человек не может быть осужден. Пока эта коллизия не разрешена, говорить о возвращении смертной казни недопустимо», — убежден адвокат. Особенно это проблема, по мнению Дмитрия Тараборина, актуальна для приговоров за преступления в сфере половой неприкосновенности: нередко они выносятся спустя много лет и основаны исключительно на сомнительных воспоминаниях потерпевших.

Главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения Валерий Лазарев считает проблему эмоциональной. «Когда взяли в заложники детей, я был сторонником идеи «мочить в сортире». Я и сейчас являюсь ее сторонником, когда смотрю на дело Брейвика (норвежца, убившего 77 человек и в комфортных условиях отбывающего 21-летний срок лишения свободы. — Прим. «НП»). Но эмоции в данном случае — плохой советчик», — убежден профессор Лазарев.

Юристы не исключают, что обвинение против совершивших теракт в «Крокусе» могут переквалифицировать на убийство двух и более лиц, совершенное общеопасным способом и с особой жестокостью. За такие деяния, согласно действующему Уголовному кодексу РФ (часть 2 статьи 105), могут выноситься смертные приговоры. Мораторий этому не препятствует, он запрещает приведение такого приговора в исполнение. Однако таким подсудимым Конституция РФ гарантирует право на рассмотрение их дела судом присяжных. «И мы не знаем, как они будут голосовать», — предупреждает профессор МГУ Павел Яни.

Но главной проблемой большинство участников дискуссии считает защиту прав потерпевших. Ректор Университета прокуратуры России Игорь Мацкевич обращает внимание на противоположный американскому европейский опыт (Германии): «Мы так гуманно обращаемся с преступниками и так бережно заботимся об их жизни, но совершенно забываем о тех, в отношении которых они совершили жесточайшие преступления. Этих педофилов и убийц выпускают, они снова совершают преступления. Что с ними делать, никто не знает».

Судья Верховного суда России в отставке Никита Колоколов считает необходимым защитить общество и остановить рецидивистов. По его словам, нередко досрочно освобожденные от пожизненного лишения свободы буквально через несколько месяцев вновь совершают тяжкие преступления: «В 1999 году у меня было уголовное дело, подсудимый в котором был дважды приговорен к высшей мере: в 1952 и 1965 году. Это не террорист — убийство на бытовой почве. Ничего не меняется. Он неисправим».

Экс-судья обращает внимание также на экономический аспект. «Если у государства нет денег, чтобы пожизненно содержать монстров, — 10 граммов в сердце», — рассуждает Никита Колоколов.

Противники смертной казни не исключают и применение государством ее «суррогатов»: подозреваемого можно уничтожить при задержании, он может не прожить долго в заключении и так далее.

Член Совета по правам человека Ева Меркачева рассказывает о случаях, когда осужденные за убийство отправлялись воевать на СВО: «Скорее всего, они не вернутся, погибнут. Это и будет смертная казнь». По ее словам, многие потерпевшие, например родители убитых детей, не хотят казнить преступников. Они считают смерть для этих людей слишком легким наказанием.

Альтернативную точку зрения журналисту «Нового проспекта» высказала адвокат Сталина Гуревич: «Да, смертная казнь не является сдерживающим фактором для преступников. Это высшая мера соблюдения социальной справедливости. Пожизненное лишение свободы было бы оправдано, если заключенные перейдут на самоокупаемость, а потерпевшие будут освобождены от налогового бремени. Но пока осужденные за совершение не просто тяжких, а тягчайших преступлений неплохо живут в тюрьме, не принося никакой пользы обществу. Живут за наш с вами счет, в том числе на налоги потерпевших», — полагает адвокат.