В странах урбанизированных и индустриализированных СМИ всегда держат в фокусе внимания энергетику. Состояние этого рынка неотъемлемо связано с повседневной жизнью, будь то цены на топливо для автомобиля или тарифы электроэнергию для освещения квартиры и работы холодильника с телевизором. Если же ресурс становится всё ценнее, то его всегда начинает не хватать. Не хватать до такой степени, что в странах, декларирующих высокие социальные стандарты, появилось понятие «топливная бедность» — fuel poverty. В последнее время это понятие в мировых СМИ всё чаще звучит по соседству с сообщениями о событиях на Украине. Дмитрий Наварра объясняет, как связаны эти вещи.
В той же Великобритании наблюдение за fuel poverty и социальными последствиями этого явления ведется уже несколько лет не только на уровне общественных организаций, но и на уровне правительства и парламента.
«В целом топливная бедность определяется в домохозяйствах, которые должны тратить большую часть своего семейного дохода, чтобы поддерживать в своем доме разумную температуру. Топливная бедность определяется тремя ключевыми факторами: доходом домохозяйства, расходами на топливо и потреблением энергии.
Топливная бедность является отдельной областью политики и определяется и измеряется по-разному в разных частях Великобритании».
Органы Евросоюза к вопросу топливной бедности подступаются осторожно, стараясь избегать прямых формулировок и точных статистических показателей, оставив вопрос на собственное усмотрение стран-членов.
«Поскольку в большинстве европейских стран нет официального определения термина «энергетическая бедность», это состояние часто описывается как «неспособность обеспечить достаточное тепло в домах».
В США статистика топливной бедности меняется в зависимости от уровня жизни разных штатов. Обобщенно цифры представляются в таком виде, близком к оценочным критериям Великобритании и ЕС.
«Сегодня в Соединенных Штатах по меньшей мере 14 млн американцев живут в условиях топливной бедности. Эти американцы тратят не менее 10% дохода семьи на оплату энергии, начиная от топлива и заканчивая электричеством».
Проблема топливной бедности возникла не сегодня, учет связанных с ней данных в разных странах ведётся примерно с 1991 года, но вот уже и 2022-й, а решения пока что нет: ни зелёного, ни черного, ни голубого. Причем можно предположить, что часть проблем власти тех или иных стран организуют сами, например в тех случаях, когда реструктуризацией энергохозяйства или так называемым зелёным переходом руководят не инженеры-энергетики, а политические активисты.
Конфликт на Украине и новый пакет санкционных инициатив против российской нефтяной отрасли, анонсированный пару недель назад, привели к тому, что разговоры об энергетической бедности возобновились с новой силой. Газета The New York Times отреагировала по горячим следам.
«Европейский запрет на нефть в России может кардинально изменить глобальный энергетический рынок.
Эти усилия могут навредить России, но также могут помочь поднять и без того высокие цены на нефть, нанеся ущерб мировой экономике и обогатив энергетические компании».
«Цены на нефть подскочили после того, как лидеры ЕС достигли соглашения поздно вечером в понедельник о запрете 90% импорта российской нефти к концу года», — пишет cnbc.com.
Им вторит Financial Times: «Как запрет ЕС на российскую нефть потрясет мировые рынки. Нефтепереработчики столкнутся с жесткой конкуренцией за обеспечение поставок, поскольку Брюссель вводит санкции в отношении морского экспорта».
Аналитики международного консалтингового и рейтингового агентства Standard & Poor’s в корпоративном бюллетене S&P Global пишут: «Европейские нефтепереработчики быстро заменяют российскую нефть. По словам трейдеров, Европа стала забирать больше высокосернистой нефти с Ближнего Востока, поскольку стремилась уменьшить свою зависимость от российского сырья. Однако альтернативные поставки будут стоить дороже, чем российская нефть».
И надо отметить, что в краткосрочной перспективе они уже не ошиблись.
И вот уже отраслевое издание OilPrice 6 июня отмечает: «Саудовская Аравия снова поднимает цены на нефть: сорт Arab Light будет дороже и для европейского рынка».
Конец зимы и всю весну 2022 года от стран залива ждали увеличения производства. Но в марте со стороны ОПЕК было объявлено, что производители нефти удовлетворены балансом на рынке, собственной прибылью и не видят целесообразности, да и возможностей, в наращивании добычи. Этому, в частности, посвящен материал под заголовком «Не наша война»: страны Персидского залива сопротивляются давлению с требованием увеличить добычу нефти».
Пока же боссы в европейских деловых костюмах или в аравийских куфиях на головах решают долгосрочные проблемы на период 2027—2028 года и далее (разработка новых газовых месторождений «Север» в Катаре с одновременным строительством завода по сжижению газа), жизнь подкидывает всё новые и новые вводные.
«Добыча нефти в Ливии почти остановилась из-за новой волны забастовок. Добыча сейчас снижается более чем на 1 млн баррелей в день. Североафриканская страна (член ОПЕК) пострадала от политических протестов в последние месяцы», — сообщает Bloomberg.
Это событие предполагает, что новая волна сырьевого дефицита затронет в первую очередь Средиземноморье, то есть ближайшие к ливийским месторождениям страны: Италию, Францию, Грецию. Но косвенно этот сбой побеспокоит всех: американцев, индийцев, китайцев.
Если цена нефти на мировом рынке стабильно держится на высоком уровне, то газ, поставляемый по долгосрочным контрактам, тоже будет дорог. При дальнейшем же движении по сбытовой цепочке уже нет разницы, для какого именно сегмента предназначаются эти углеводороды: для производства тепла или промышленной переработки. Колебание цен отразится и на стоимости киловатт-часа/гигакалории (дорогим будет и топливо, и произведённое из него электричество), и на себестоимости условного полиэтиленового пакета в супермаркете просто из-за дороговизны исходного сырья, а также множества других товаров. А это уже инфляция собственной персоной, и не только энергетическая, но и реальная бедность населения.
