Бюджетный спонсор первого сорта

По словам министра финансов Антона Силуанова, инициатива по добровольным взносам исходила от самого крупного бизнеса. Новые сборы призваны покрыть образовавшийся бюджетный дефицит, который только за январь уже превысил 1,5 трлн рублей.

В качестве единовременного взноса чиновники ожидают получить от бизнеса 300 млрд рублей. Плательщиками должны стать корпорации, увеличившие доходы в минувшем году. Подчеркивая его добровольность, в Минфине указывают, что от спонсорства будет освобожден малый бизнес и нефтегазовый сектор. Поправки о введении «сбора с части прироста финансового результата за последние годы» планируется внести в Налоговый кодекс РФ. «Взаимодействие бизнеса и государства — это дорога с двусторонним движением. Надо, чтобы та и другая сторона отдавала себе отчет в потребностях страны и реалиях, в которых мы живем. В самых разных странах в разные периоды эта практика применялась», — заявил журналистам пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков.

Итоги финансового 2022 года пока не подведены, последние опубликованные Росстатом данные позволяют оценить деятельность компаний за первые 10 месяцев. Этот отчет свидетельствует, что к концу октября общая прибыль хозяйствующих субъектов превысила 21,8 трлн рублей. Относительно аналогичного периода 2021 года доходность снизилась на 2,8%. При сохранении этой динамики итоговая прибыль всего бизнеса за 2022 год составит 28,8 трлн.

Нефтегазовый сектор, который предлагается освободить от «добровольного» взноса, увеличил доходность более чем на треть, тогда как прибыль участников иных рынков предположительно снизится почти на 19%, до 16,7 трлн рублей (за весь год). То есть сумма в 300 млрд составит 1,8% общей «налогооблагаемой прибыли». Самыми успешными стали агропромышленный комплекс (увеличил прибыль на 1,2 трлн рублей), химическое производство (почти в 2 раза — на 752 млрд), обрабатывающая промышленность (почти 600 млрд), транспортно-логистический комплекс (533 млрд рублей) и некоторые другие отрасли.

Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП), представляющий коммерческий сектор, относится к такой идее критически. Против введения «добровольного налога» выступил глава РСПП Александр Шохин. По его мнению, с точки зрения маржинальности, инвестиций и территории присутствия все компании разные. «Если измерять все эти параметры, мы надолго уйдем в ручной режим. Благоприятная конъюнктура, исходя из которой правительство ставит вопрос о добровольном взносе, в 2023 году для многих отраслей закончилась, поэтому некоторые компании не смогут рассчитывать на свободные средства для взноса», — заявил Александр Шохин агентству РБК.

Опрошенные «НП» эксперты поддерживают эти сомнения: «Если уже установлен план поступлений в бюджет от этого взноса, о какой добровольности может идти речь? По сути, мы имеем дело с худшей формой принуждения, обсуждать законность которой бессмысленно», — полагает директор международной консалтинговой компании «Вильчур и партнеры» Николай Вильчур.

Управляющий партнер юридической компании «Варшавский и партнеры» Владислав Варшавский обращает внимание на мировой опыт взимания windfall tax: «Это налог на сверхприбыль, полученную в результате резкого изменения экономической ситуации. В разное время такие налоги применялись, в том числе в Великобритании, США, ЕС. Другое дело, что ни о какой добровольности российского сбора речи не идет: платить его, судя по публичным заявлениям, придется всем крупным компаниям, кроме нефтегазовых. Введение каких-либо льгот или материальных поощрений не обсуждается. Юридическая форма навязываемых взносов также пока неясна. Можно предполагать, что, скорее всего, это будет не налог, а сбор», — отмечает эксперт.

В качестве альтернативы однократному налогу Александр Шохин предлагает внутренние заимствования (выпуск ОФЗ) и стимулирование экономического роста, так и повышение налога на прибыль на половину процентного пункта.

В свою очередь юристы сомневаются в легитимности такого варианта. Согласно действующему Налоговому кодексу РФ, любое увеличение фискальной нагрузки допускается только с начала очередного налогового периода. По большинству налогов, в том числе на прибыль, он составляет календарный год. То есть повысить ставки можно будет только с 1 января 2024 года. По НДС (налоговый период составляет квартал) — уже с 1 июля. «Другой вопрос, насколько эти правила будут соблюдаться законодателем, — рассуждает Николай Вильчур. — Мы неоднократно наблюдали, как они нарушались».

Компании из так называемых недружественных стран, продающие свой российский бизнес, уже вынуждены уплачивать формально добровольный сбор за вывод капитала. На состоявшемся 22 декабря заседании подкомиссия Правительственной комиссии по контролю за осуществлением иностранных инвестиций озвучила условия одобрения таких сделок. Среди них — «рассрочка платежа на 1-2 года и (или) обязательство по осуществлению добровольного направления в федеральный бюджет денежных средств в размере не менее 10% от суммы осуществляемой (исполняемой) сделки».

По словам близких к работе комиссии экспертов, на практике предлагается альтернатива — рассрочка или «налог». Соответственно, для продавших многомиллиардный бизнес за символический 1 рубль, как это сделали, например, Renault и предположительно «Макдоналдс», такие требования не были обременительными. Однако в настоящее время обсуждается идея взимать этот «налог» не с цены сделки, а с оценочной стоимости отчуждаемой доли или акций. То есть многие иностранные компании вынуждены будут заплатить в казну многократно больше, чем указано в договоре купли-продажи бизнеса.

С другой стороны, налог на экспатриацию (за выход из налогового резидентства) взимается во многих странах. Причем в США его должны платить даже частные лица, отказывающиеся от американского гражданства. Так, почти четверть миллиарда долларов «дядя Сэм» потребовал от владельца «Тинькофф Банка» Олега Тинькова, в 2013 году заявившего о выходе из гражданства США. По заявлению фискального ведомства суд выдал ордер на арест бизнесмена.

Эксперты сравнивают фактически объявленный российской правительственной комиссией сбор за вывод капитала с немецким «налогом на побег из Рейха» (Reichsfluchtsteuer), введенного в 1931 году президентом Гинденбургом. После прихода к власти нацистов имперский налог активно использовался для конфискации активов у собственников, преследуемых по расовым признакам.