Бесценный подряд. Рост цен на сырье может спровоцировать вал банкротств малых предприятий

По наблюдениям генерального директора «Юрбюро №1» Юлии Комбаровой, за последние полгода число обращений к юристам от представителей бизнеса возросло в 3 раза. «Если раньше с подобными запросами приходили не более 10% клиентов, то сейчас это 30%», — отмечает она.

О росте подобных обращений говорит и адвокат, старший юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Ольга Дученко: «Подобные запросы и раньше были, но с 2020 года из-за пандемии и введенных ограничений ситуация усугубилась».

Наибольшее число обращений юристы фиксируют от представителей малого и среднего бизнеса и индивидуальных предпринимателей. Самая тяжелая ситуация, по их наблюдениям, в строительной и производственных отраслях. Аналитики объясняют это тем, что рост цен на сырье и комплектующие для подрядчиков, работающих на этих рынках, оказался самым стремительным.

По данным Счетной палаты, с начала пандемии рост цен на строительный металлопрокат составил 70–75%. НОСТРОЙ фиксирует рост цен на 40% на фанеру и на 22% — на теплоизоляционные материалы. «И на продукты питания, и на стройматериалы, и на металлы цены действительно растут намного быстрее, чем инфляция. В такой ситуации строить планы на долгий срок невозможно. Подрядчики действительно в тяжелом положении», — говорит председатель совета Союза малых предприятий Петербурга Владимир Меньшиков.

В самом сложном положении оказались те, кто работает по госзаказу. «При взаимоотношениях двух частных структур у подрядчика есть теоретическая возможность повысить цену контракта. В госзаказе такой возможности нет. Ситуация для исполнителя усложняется еще и тем, что госконтракты и так заключаются по минимальным ценам на грани рентабельности», — объясняет Владимир Меньшиков.

«Увеличить стоимость госконтракта нереально. Все региональные стройки финансируются из региональных же бюджетов, а они полностью расписаны», — согласен генеральный директор Объединения строителей Санкт-Петербурга Алексей Белоусов.

Федеральный центр помогать исполнителям на местах не собирается. «Позиция Минфина откровенна: «денег нет, но вы держитесь», — говорит Алексей Белоусов. Кроме того, любое увеличение стоимости госконтракта сразу же привлекает внимание контролирующих органов, и никто из чиновников не стремится подставлять себя под удар прокуратуры. «При этом рентабельность строительства за пандемию сократилась на 25%», — указывает Алексей Белоусов.

Закон не на стороне подрядчиков: резкое повышение цен на сырье не является поводом для пересмотра стоимости контракта или для его расторжения из-за невозможности выполнения. «По общему правилу, если иное прямо не закреплено в договоре, изменение цен или рыночной конъюнктуры не является форс-мажором», — объясняет партнёр коллегии адвокатов Pen & Paper Сергей Учитель.

«Рассматривать существенное повышение цен на рынке строительных материалов в качестве обстоятельства непреодолимой силы подрядчикам не стоит», — согласен юрист Maxima Legal Дмитрий Урякин. По его словам, практика такова, что существенное изменение цен на рынке — это обычный предпринимательский риск лица, которое добровольно связало себя договорными отношениями. «Рост цены на сырье и материалы не является форс-мажором», — согласна Юлия Комбарова. Но, по ее словам, форс-мажором является введённое чрезвычайное положение, из-за которого выросла цена, и первопричиной надо указывать именно его.

Реальные шансы выиграть подобные споры в суде у подрядчиков невелики, хотя с первого взгляда может показаться обратное. «По закону при существенном росте стоимости материалов и оборудования, предоставленных подрядчиком, а также оказываемых ему третьими лицами услуг, которые нельзя было предусмотреть при заключении договора, подрядчик имеет право требовать увеличения установленной цены. При отказе заказчика выполнить это требование подрядчик вправе требовать расторжения договора», — говорит Ольга Дученко. Однако на практике указанное положение практически не работает: обычно суды отказывают в исках со ссылкой на наличие возможности у подрядчика предусмотреть увеличение стоимости материалов и оборудования.

«Определенный шанс на успех может быть, лишь если делать в своей позиции упор на то, что практика меняется, о чем свидетельствуют разъяснения различных госорганов помимо старой практики судов», — полагает партнер «Дювернуа Лигал» Александр Арбузов. Но и в этом случае, по его словам, велика вероятность, что консервативный подход восторжествует.

«Еще один вариант — подача коллективного иска от пострадавших подрядчиков со ссылкой на то, что изначально именно пандемия стала тем самым форс-мажором, в результате которого повысились цены», — рассуждает Юлия Комаброва. Но и здесь положительный исход маловероятен. «Ведь другая сторона — это государство. Ему проще получить компенсацию за невыполненный заказ и заново объявить тендер», — говорит юрист.

Если заказчик не идет навстречу подрядчику, последствия для последнего могут оказаться крайне неблагоприятными. Сначала ему начислят неустойку за срыв сроков исполнения или за неисполнение контракта. «Это обычно незначительные суммы, но их уплата не избавляет подрядчика от исполнения обязательств на невыгодных для себя условиях», — объясняет Ольга Дученко. Далее сведения о подрядчике, его директоре и о некоторых участниках включаются в реестр недобросовестных поставщиков. «После этого на 2 года с момента включения сведений подрядчик потеряет возможность работать с государственным и муниципальным заказом. Во многих случаях это означает, что бизнесу вынесен приговор», — добавляет юрист.

«Подрядчику выгоднее исполнить обязательства, пусть и с убытком для себя, но не потерять возможность работать с госзаказом, уверены эксперты. Именно это сейчас и происходит: люди держатся из последних сил, сокращают объемы бизнеса, но пытаются остаться на плаву», — отмечает Владимир Меньшиков. Но тенденция к валу банкротств в малом бизнесе очевидна, резюмирует он.

От роста цен на сырье и материалы страдает и крупный бизнес. «То, о чем говорят субъекты малого и среднего предпринимательства, справедливо и для крупных игроков рынка с той лишь разницей, что у крупного бизнеса есть финансовые запасы, а субъекты поменьше редко могут рассчитывать на положительное сальдо», — указывает Дмитрий Урякин. По словам Александра Шестакова, генерального директора Первой мебельной фабрики, активно работающей на рынке госзаказа, закупные материалы в 2021 году подорожали на 40–70%. «Сегодня маржинальность мебельного бизнеса не превышает 2–3%, а отпускные цены поднимать нельзя. Мы держим цены, но наши возможности тоже не безграничны», — говорит Александр Шестаков.