Право пациента на взыскание моральной компенсации возникает только когда его здоровью причинен вред. Такое решение, ограждающее медиков от так называемого потребительского экстремизма, принял Конституционный суд России.
Большинство нарушений качества оказания медицинской помощи касается оформления документации. Такие дефекты не влияют на здоровье, но позволяют пациентам предъявлять клиникам порой многомиллионные иски, в том числе при получении бесплатной помощи по программе обязательного медицинского страхования (ОМС).
Адекватный пациент
В спорной ситуации оказался новочебоксерец Эдуард Филиппов. По его утверждению, врачи городской больницы проигнорировали жалобы на обмороженные стопы, не провели осмотр, не поставили диагноз и не оказали никакой помощи. Только после третьего визита он был госпитализирован, но из-за развившейся гангрены хирурги вынуждены были ампутировать половину левой ступни и четыре пальца на правой. Обращаясь в суд и требуя взыскать 2 млн рублей, пациент указывал на причинение тяжкого вреда здоровью, утрату трудоспособности, а также фальсификацию медицинских записей.
Однако сами врачи в суде заявили, что поставили диагноз и выписали направление на немедленную госпитализацию еще при первом визите, тогда как пациент вел себя неадекватно и от помещения в стационар отказался. Проведенная судебно-медицинская экспертиза подтвердила только один дефект — отсутствие информированного отказа от госпитализации с подписью пациента, но эта оплошность никак не повлияла на последствия. «Доказательств неоказания медицинской помощи, повлекшего причинение вреда здоровью, истцом не представлено», — заключил суд, отклоняя требования пациента.
Отказывая в рассмотрении жалобы Эдуарда Филиппова, Конституционный суд России констатировал, что действующее законодательство «не препятствует взысканию с медицинских организаций и медицинских работников вреда, причиненного здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, если для этого имеются предусмотренные законом основания». «Поэтому оспариваемые нормы не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте», — отмечается в определении высшей инстанции.
Бумажные ошибки
Практика рассмотрения подобных споров остается противоречивой. При отсутствии причинно-следственной связи между действительными нарушениями прав пациента и последствиями для здоровья служители Фемиды нередко отклоняют иски или взыскивают символическую компенсацию. Так же, как и Эдуард Филиппов, в фальсификации медицинской документации ростовскую Городскую больницу скорой медицинской помощи обвиняла Людмила Киселева, сын которой умер от цирроза печени. Следственные органы действительно обнаружили сразу два противоречивых результата осмотра: один был напечатан, другой записан от руки. Экспертиза подтвердила, что медицинская документация велась ненадлежащим образом, но это никак не влияло на состояние пациента. «Доказательств ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей медицинскими работниками, которое привело к летальному исходу, не установлено», — констатировал суд, отклоняя иск потерпевшей.
Многочисленные нарушения были выявлены и при лечении матери ульяновца Николая Пономарева: в условиях пандемии врачи не обеспечили ежедневный осмотр пациента, в силу возраста и наличия хронических заболеваний относящегося к группе риска, а также несвоевременно приняли решение о госпитализации и не внесли в амбулаторную карту эпидемиологический анамнез. В этом случае суд встал на сторону истца и взыскал с Центра медицинской радиологии и онкологии в пользу сына умершей компенсацию морального вреда в размере 100 тыс. рублей.
В 280 тыс. рублей служители Фемиды оценили страдания жительницы Новосибирской области Ольги Казанцевой. Вынося такое решение, суд пришел к выводу, что врачи Бердской центральной городской больницы имели возможность, не дожидаясь ухудшения самочувствия, перевести пациента в перинатальный центр.
Вредители века
Серьезную поддержку пациентам оказывают страховые компании и фонды ОМС, в том числе по жалобам граждан они проводят экспертизу качества медицинской помощи. Так, в 2023 году только федеральный фонд организовал 25,8 тыс. таких проверок, в 2,3 тыс. (9%) случаев были выявлены нарушения. Это позволило взыскать с медицинских организаций 52,2 млн рублей финансовых санкций, которые, по сути, вернулись обратно в фонд ОМС.
Большинство выявляемых экспертами проступков связано с дефектами оформления первичной документации. Согласно одному из аудиторских заключений Счетной палаты России, их доля превышала 43%. Чаще всего речь идет о противоречии записей в документах реестрам предъявляемых к оплате счетов. «Такие замечания не могут считаться придирками к почерку или чем-то подобным. Это прежде всего предупреждение случаев оплаты за счет государственных целевых средств медицинской помощи, которая в реальности не оказывалась или была оказана с нарушениями», — констатировали в пресс-службе ФОМС.
Вместе с тем поддержка страховщиков позволяет формально обосновывать иски. Например, неоднократно деньги от эскулапов требовала Полина Демяненко. Детский ортопед вовремя не выявил у ее сына заболевание, которое впоследствии помешало поступлению в военное училище. Проведенная целевая медико-социальная экспертиза подтвердила некачественное оказание помощи, а служители Фемиды оценили нравственные страдания мамы несостоявшегося курсанта в 70 тыс. рублей.
Также, посещая поликлинику, Полина Демяненко якобы зацепилась за трещину в полу и растянула ногу аккурат у кабинета хирурга. Районный суд отнесся к показаниям известной скандальностью истицы критически, тогда как областной взыскал в ее пользу 16,3 тыс. рублей утраченного заработка и 10 тыс. возмещения морального вреда. Последующие иски о компенсации расходов на санаторно-курортное лечение были отклонены.
Нет человека — нет проблемы
Даже защищающие права пациентов юристы оценивают ситуацию неоднозначно. Так, президент Лиги пациентов Александр Саверский убежден, что в отсутствие причиненного вреда нет и основания иска: «Вот только установление причинно-следственной связи вызывает много вопросов. Например, врач своевременно не выписал пациенту антибиотик. В такой ситуации эксперты, скорее всего, напишут свое классическое «смерть наступила от сепсиса», а не от действий или бездействия медиков. Это демагогия, увод из-под ответственности врачей, которые могли помочь, но не помогли. Так можно оправдать всё что угодно».
Тогда как адвокат Татьяна Иванова не считает дефекты в оформлении договора или информированного добровольного согласия, неточности при заполнении медицинской карты и другие нарушения формальными: «Они не только являются безусловным основанием для взыскания компенсации, но могут образовывать состав преступления, например служебного подлога. Заключение страховой компании о наличии дефектов при оказании врачебной помощи является доказательством и предоставляет пациенту право требовать возмещения вреда. Если медицинская организация не согласна с заключением страховщика, она вправе обжаловать его в фонде ОМС, а также ходатайствовать о назначении судебной экспертизы».
При этом, по словам директора Ассоциации частных клиник Санкт-Петербурга Александра Солонина, в здравоохранении пока еще довольно много нормативных требований, не влияющих на качество медицинской помощи. «Тогда как страховые компании заинтересованы в минимизации выплат, а их эксперты мотивированы найти любые нарушения. Причем формальные бумажные дефекты выявить гораздо легче, чем реальные нарушения в процессе оказания медицинской помощи. Хотя очевидно, что, скажем, несвоевременное оформление согласия пациента причинить вред его здоровью не может», — полагает Александр Солонин.
