Аркадий Пекаревский: «Любой пипец рано или поздно превращается в старые добрые времена»

Аркадий Михайлович, чем живете сейчас? Как развивается ваш кондитерский бизнес в Петербурге?
— Честно говоря, последние несколько лет дела на фабрике «Ацтек» (торговая марка Grondard) шли непросто, и я даже задумался о поиске инвестора. Но так получилось, что в какой-то момент управлять фабрикой начал человек, который там вырос и знал ее «генетический код» изнутри. И всё изменилось: бизнес-процессы наладились, пошла прибыль. Выручка фабрики по итогам прошлого года выросла на 10%, до 500 млн рублей. Так что повезло, инвестор оказался не нужен. 
Народ на фоне стресса стал больше есть сладкого? 
— Нет, это иллюзия. Марципан — премиальный кондитерский продукт, им стресс не заедают. Тут другие причины. Во-первых, производство стало качественней работать. Во-вторых, с рынка ушли западные игроки, стало свободней. В-третьих, мы изменили свой продукт, он стал более вкусным и красивым. Кстати, только что закупили новое оборудование на 15 млн рублей. Будем выпускать подкопченный марципан. 
Оборудование импортное?
— Нет, отечественное. Оно несколько угловатое и по удобству интерфейса не всегда дотягивает до западных аналогов, но работает четко. А еще его удобно обслуживать. По нынешним временам это тоже серьезный аргумент. Сейчас, вы знаете, у всех производителей огромная проблема с кадрами. Людей нет, поэтому любая автоматизация процесса — большое благо. 
Дальнейшее развитие производства планируете?
— При нынешней ключевой ставке ЦБ сложно говорить о каком-то развитии предпринимательства в России. Задача скорее продержаться на плаву, в зоне прибыльности. Я надеюсь, что оборот «Ацтека» когда-нибудь превысит 1 млрд рублей в год. Но для этого нужны две вещи: или переезд на площадку бо́льшего размера, где есть инфраструктура для развития, или объединение с каким-нибудь крупным и богатым игроком. Первое потребует серьезных вложений, а второе чревато потерей контроля над бизнесом. В любом случае, чтобы принять верное решение, нужно дождаться окончания напряжения в мире и понять, каким в итоге будет экономический ландшафт. Сейчас задача — выстоять и не умереть. 
За последние годы вы вложили более 500 млн рублей в ресторанный бизнес. Почему выбрали именно его?
— Ресторанный бизнес уютный. Он делает людей счастливыми, что мне по душе. И он активно развивается по всей стране, в том числе в Петербурге. Я вижу это по проекту рыбного итальянского ресторана Sea, Signora, который мы с партнерами открыли в 2021 году на Большой Морской и довольно быстро окупили. Планируем сделать этот бренд сетевым и даже международным. Уже работаем над этим. Следующий ресторан Sea, Signora хотим открыть в наступившем году в Москве. Уже подыскиваем помещение. 
Это будет ваш ресторанный дебют в столице?
— Нет. У меня уже есть доля в ресторане левантийской кухни Saviv на Петровке. Это уютный, вкусный и демократичный ресторан, открытый пару лет назад. Он постепенно набирает обороты. Не путайте его с проектом Saviv Israel Bistro в Петербурге, там меня нет!

За последний год много ресторанов открыли?
— Два. Во Владивостоке в октябре 2024 года начал работать ресторан итальянской кухни TiAmа с моим участием. Его открыли рядом со зданием правительства Приморского края. Мы с партнерами планировали инвестировать туда чуть более 100 млн рублей, но из-за текущей экономической и политической ситуации получилось гораздо больше. Главный акцент в концепции сделан на блюда из рыбы и морепродуктов местного отлова.
А в Петербурге в ноябре открылась пивная «Два светлых» — заведение площадью 100 м2 на Полтавской улице. Там можно попробовать 200 видов пива, в том числе 20 сортов разливного и даже удивительный пивной напиток на азоте типа кислородного коктейля. В эту пивную ходит особенная питерская публика. Никакого пьянства нет, это интеллигентная пивная.
Продолжите инвестировать в общепит?
— Конечно. В конце января на той же Полтавской откроем раменную «Юкари» — заведение площадью 100 м2 на 35 посадочных мест. Мне очень нравится идея раменной. Я встречаю их по всему миру, вижу, что в Петербурге рамен тоже пользуется хорошим спросом. Окупить вложения в размере 20 млн рублей надеемся за 3–4 года.
А на Комендантском проспекте в конце января начнет работать аниме-кафе «Тайяки». Это сетевая тема: уже работают «Тайяки» на Васильевском острове и улице Марата. Я однажды туда попал, и мне понравилось: собираются яркие персонажи, одетые как в комиксах. Не какие-нибудь квадроберы (смеется). Решил поддержать проект. Получается очень атмосферное заведение. Его дизайн и меню — это реплики из популярных произведений аниме. Но в кафе сможет ходить и обычная публика, поскольку оно довольно демократичное. 

Вы говорите, что все ресторанные проекты реализованы с партнерами. Правильно ли я понимаю, что это инвесторы из ООО «Кучина», где вам принадлежит 17% (совладельцами компании также являются известный шеф-повар Антонио Фреза (51%), глава Российского аукционного дома Андрей Степаненко (17%) и бизнесмен Александр Лозинский (15%). — Прим. «НП»)?
— Это мои основные партнеры. Хотя в каждом ресторанном проекте своя комбинация инвесторов. Есть и другие имена. Вообще, с партнерами в любом бизнесе спокойнее, но партнеры должны быть правильные. Я за свою жизнь много денег потерял, особенно в первые годы после выхода из Sela, потому что ставил не на те идеи и не тех людей. В голове было много романтики, эмоций и мало расчетов. А если ты с деньгами работать не умеешь, они тебя просто придавят и уйдут. Теперь я гораздо осторожнее. Но бесценный опыт получен методом проб и ошибок.
До пандемии вы говорили, что покинете все стартапы, которые не дают моральной и материальной отдачи. Как сложилась их судьба?
— Я вышел из проекта по подбору одежды GardeRobo AI. Покинул страховую компанию «Капитал-Полис» и фирму по производству и продаже детских игрушек Pic’n Mix… Остался бизнес по аренде магазинов, который был частью сделки с Sela...
А агрегатор для аренды кораблей Any Ships?
— Закрыл. Не на того партнера сделал ставку, хотя идея была кайфовая. Год писали программу для агрегатора, кучу денег потратили, в итоге оказалось, что написали не на том языке и надо всё переделывать… Наверное, у каждого в жизни есть «партнер», после которого остается ощущение, что тебя использовали. Бывает.
Обидно…
— Ну, институциональный инвестор обычно рискует деньгами и ни на что особо не влияет. Он либо погружен в процессы полностью и ими живет, либо дает деньги, а работает кто-то другой. И этот кто-то не может все детали инвестору рассказывать, объяснять, цифры давать. А в бизнесе многое происходит на кончиках пальцев. Ошибки неизбежны. Поэтому сегодня, если у меня есть 100 рублей, я лучше поставлю на кон 5 раз по 20, чем всё сразу. Ну, за исключением, наверное, криптовалюты. Если бы я мог вернуться лет на пять назад и купить биткоины, я бы их купил на все 100. 
Купили, кстати?
— Нет. У меня была пара биткоинов, ими со мной за что-то в свое время расплатились. Но на самом деле все, что связано с IT, криптой и ИИ — это не мое. 
А как с девелопментом? Знаю, что проект «Новое Сойкино» под Петербургом вы закончили. Может, появилось что-то еще?
— Новый девелоперский проект в Ленобласти на подходе — загородная оздоровительная история. Есть земля в районе Ломоносова. Там будет рекреационный объект, пансионат. Но проект на ранней стадии, и пока рано о нем говорить. 
Еще до войны вы активно ставили в разных странах мира скульптуры «Одуванчики добра». Этот проект завешен?
— В мире уже 70 таких одуванчиков. Проектом охвачено 35 стран мира, и мы его пока не завершили. Только осенью установили семь скульптур, а по плану к 2030 году их должно быть 100. Будем продолжать. Это важно. Особенно сейчас, когда в мире столько зла. Не знаю как, но одуванчики это зло нейтрализуют.
Вы до санкций возглавляли российское подразделение международного бизнес-клуба Young President Organization (YPO). Что сейчас с этой организацией?
— Ее признали нежелательной в России, потому что идея была американская и часть взносов шла в США. А если ты состоишь в нежелательной организации, можешь быть признан иноагентом. Поэтому мы были вынуждены все связи с головной структурой разорвать. Жаль. Я 15 лет посвятил клубу, это была часть моей жизни. Мы продвигали Россию на международном уровне. И члены клуба всегда были вне политики и за мир. Приведу лишь один пример. Когда началась СВО, украинское подразделение YPO потребовало исключить российских бизнесменов из клуба, но никто в мире эту резолюцию не поддержал. 
Что осталось от клуба? 
— Сообщество друзей-бизнесменов, которые продолжают общаться. Но связи с Западом у нас нет. 
Когда СВО закончится, клуб снова будет работать?
— Не знаю. Надеюсь. Есть такая шутка: «Весь пипец, который сейчас происходит, скоро будут вспоминать как старые добрые времена». Понимание того, что всё в этой жизни относительно, помогает сохранять энергию, которой с годами всё меньше. Ты не психуешь из-за плохого, а за хорошее благодаришь. Эта концепция жизни позволяет с меньшими потерями пройти темные времена.
Вы бываете за границей. Изменилось там отношение к россиянам?
— В 99% случаев информация о том, что я из России, не вызывает у иностранцев негатива. Уже нет резких безапелляционных рассуждений на тему кто прав, кто виноват. Люди начинают понимать, что всё не совсем так, как говорят СМИ — и наши, и их. Правда где-то посередине.
Знаю, что у вас много родных в Израиле. Война с ХАМАС вашу семью не задела?
— Когда произошел конфликт с ХАМАС, моя мама как раз была в Израиле, в гостях у родной сестры. Пришлось разработать целую операцию по ее вывозу оттуда. А тетя осталась, ей 90 лет. Но, думаю, куда страшнее войны с ХАМАС для нее оказалось личное горе — недавняя смерть сына (бывший совладелец Sela, двоюродный брат Аркадия Пекаревского Борис Остроброд погиб в 2023 году в Прибалтике в результате несчастного случая. — Прим. «НП»). 
Искренние соболезнования... 
— В моей жизни это первая большая потеря. Хутор брата в Латвии всегда был местом счастья. Мы семьей туда приезжали, собирали грибы, рыбу ловили. Это было место тепла и силы для всех. А когда Боря ушел, всё как будто обрушилось. Для меня он был не просто старший брат, партнер и друг, он временами был как отец и учитель. Теперь его нет. А я с этой болью живу дальше. Но поскольку я серьезно занимаюсь духовными практиками, знаю, что физический мир не единственный из возможных. В жизни есть место для чуда. Я вам рассказывал историю про самолет?
Нет...
— Сейчас расскажу. Вы же знаете, что «Ацтек» производит волшебный марципан в виде сердечек в маленьких коробках? Любой человек может его купить за 300 рублей, вылепить свою мечту, съесть, и она сбудется. У меня так уже три желания исполнились. Пара личных — не буду рассказывать, а одно как раз про самолет. Я всю жизнь о нем мечтал. И вот вылепил в качестве эксперимента. А через несколько дней ко мне приходит человек и предлагает купить самолет, да еще в 5-7 раз дешевле рынка. Это был старый самолет 1984 года выпуска, который стоял в Омске. Его можно было отремонтировать и летать, как на новеньком. Я вплотную подошел к сделке, но не закрыл ее. Дело было в середине февраля 2022 года… 
Поняла. То есть у вас так и нет самолета?
— Личный самолет я пока не купил. Но… желание сбылось. В тот год у меня состоялась важная прибыльная сделка с компанией… «Самолет». Она была мне очень нужна. Так что мой самолет меня настиг, хоть и не совсем так, как предполагалось. Я эту историю даже в книге описал. 
Что за книга? 
— Я написал книгу «Бизнес как духовный путь. История Sela». Написал сам, без помощников. Это не классическая биография, а разговор по душам, где много жизненных лайфхаков, советов и рассуждений. В ней опыт, на сбор и осмысление которого потрачены годы моей жизни, большие деньги и много энергии. Если кому-то хотя бы 20% прочитанного будет полезно, я буду счастлив. Я писал эту книгу 10 лет с перерывами. И закончил после смерти Бори. Надеюсь выпустить ее весной и посвятить памяти брата. Сам буду читать текст от автора в аудиоформате.
Знаю, что у вас был опыт озвучки мультфильма. Но аудиокнига — это что-то новое…
 — Мультфильм — да, был. Мне доверили озвучить Финника в русской версии мультфильма «Зверополис», который вышел в 2016 году и получил «Оскар». Это был мой единственный подобный опыт. Благотворительный. А книга — новый уровень и важный этап, своего рода подведение итогов. 
Как вам Sela в нынешнем формате? Следите за ее судьбой?
— Я счастлив и благодарен, что бренд живет и развивается. Мои дети ходят туда и говорят: «Пап, там такие классные вещи!» Бизнес мог сойти на нет — много примеров по рынку, но этого не случилось. И это здорово.