Адвокат попросил суд на время следствия заставить своего подзащитного смотреть телевизор под домашним арестом. Это из первого дела о фейках про армию
В деле Сергея Клокова, обвиняемого в распространении фейков про российскую армию (ст. 207.3 УК РФ), происходит какое-то безумие. На первом же суде по избранию меры пресечения на время следствия его собственный адвокат Владимир Макаров предложил отправить подзащитного под домашний арест с обязательным просмотром телевизора. Подробности первого дела за фейки об армии раскрыл в своем телеграм-канале Даниил Берман, новый адвокат Клокова.
«Клоков С.В. наслушался речей, призывов, насмотрелся ужасов в интернете, соцсетях, обогатился этой дурной информацией по полной программе, и результат налицо. Полагаю, что ограничение в использовании «прекрасных» СМИ и предоставление неограниченной возможности смотреть наш родной, советский телевизор и спокойно, вдумчиво размышлять по поводу увиденного проветрит его голову», — так цитируются слова Владимира Макарова в протоколе судебного заседания от 18 марта, который опубликованном новым защитником Клокова.
Выступая на избрании меры пресечения своего подзащитного Макаров предпочел не подвергать сомнению правомерность задержания Клокова. Об этом адвокат по назначению, согласно протоколу, ничего не сказал. В то время как по утверждению Бермана, техника Главного управления МВД Москвы Сергея Клокова собираются привлечь к ответственности на основе телефонного разговора. Хотя статья, по которой его привлекают, предполагает публичное распространение информации.
Зато Владимир Макаров нашел время рассказать о вине своего подзащитного и его эмоциональных переживаниях. Сначала он рассказывает, что Клоков родился на Украине, как и вся его семья. «Как складывалась жизнь этой семьи: 1986 год, город Чернобыль, отца переводят на служащего в Грузию. Семья переезжает. 1990 год — война в Грузии, 1991 год — развал Союза, 1992 год — отец отказывается присягать Украине, переводится в г. Калугу. Вместе с семьей путешествует и Сергей Валентинович», — чеканит Макаров. Когда он говорит, что отец Клокова вместе с друзьями оказался на Украине в момент боевых действий, прокурор просит суд отметить, что «довод о боевых действиях не целесообразен в данном процессе, поскольку официальная позиция правительства — это проведение военной операции».
Далее приводим речь Макарова целиком. Это документ эпохи.
Мне вообще тяжело говорить, потому что слова, которые мы применяем в обсуждении сегодняшней ситуации, состояние нашего государства, они непривычные, они корявые, страшные. И выражаться, конечно, нужно очень аккуратно. Я полностью согласен. Тревожное время, скажем так. Так вот, в это тревожное время он оказывается там, по воле судьбы проезжает между Киевом и РФ, дальше оказывается в Киеве, потом потоки его гонят в Варшаву, из Варшавы в Германию, где он сейчас и находится. Все это переживает мой подзащитный, в результате, давая показания он говорит: «Я стал злым».
Стал он злым еще и потому, что судьба его столкнула еще с начальником убойного отдела Киева. Он проходит по материалам уголовного дела, к которому и отец Клокова С.В., и сам он обратился, чтобы узнать, в каком состоянии отец, друзья. В ответ получил живописную извращенную картину действия наших вооруженных сил, которые содержат в том числе возгласы и крики «Убить вас всех», призывы к бунту и т. д. Все это есть в материалах дела. И вот именно в такой ситуации заявляет Клоков С.В.: «Я стал злым». Осознание действительности наступило позже и продолжает наступать, не так быстро, как бы хотелось. То, что следствие уже установило, есть в материалах дела. Клоков С.В. покаялся.
[Клоков] заслуживает осуждения, наказания за ущерб государству. Оно будет, это наказание, в этом я уверен. Вчера бы я акцентировал внимание на положительной личности Клокова С.В., предстоящих трудностях семьи, сегодня я этого делать не буду. Обстановка в стране другая, осознание счастья в людях меняется в стране в целом и в каждом из нас. Полагаю, что и отношение правосудия к принимаемым решениям и выводам должно тоже корректироваться и учитываться. Я не говорю сейчас об объективной стороне, она сейчас очень плохо выглядит и неизвестно как будет выглядеть в конце следствия. На мой взгляд, Клоков «наш человек», он советский человек, он не враг народа. Накуролесил? Да, но не по злобе, «крышу снесло», психика не выдержала.
В течение вчерашнего дня и следователь, и я видели его и дезориентированным, зомбированным, с искаженной психикой и воспалённым восприятием. С ним медленно получалось установить контакт. И то, что нужно сотрудничать со следствием, нужно говорить, что это плохо, он не воспринимает, у него в голове другая информация. Он повторял одно и то же. Это есть в материалах дела, это бред сумасшедшего. Он здоровый психически. Человек в прострации, неадекватный. Преступление, в котором Клоков обвиняется, серьезное, для нашего государства новое. Не зря Дума ввела в число УК РФ именно такую диспозицию, обозначила, что такие деяния являются преступными. Это не для того, чтобы начать массовое наказание. Статья эта нужна сейчас для предупреждения.
Мы последние годы жили все хорошо, и у нас было счастье у каждого свое. Но сегодня настало время переоценить, в чем счастье, в чем долг каждого из нас, долг общества. Чтобы не было катастрофы, возможности скатиться куда-то, была введена эта статья, нужная статья. Не столько для карательной меры, сколько для паникеров. Время сейчас немножко пережить, переосмыслить, но предупредить и не допустить надо, преступление серьезное. Я защитник, но буду просить в связи с этим большего наказания, чем [помещение] под стражу.
Давайте зададимся вопросом: перед кем становится более стыдным, позорным, мучительным признание в совершении плохого поступка? Перед родителями и близкими, женой, детьми. Он боль причинил родным. Сергей Валентинович своим поступком, своими действиями причинил боль. Я не говорю о государстве. Государство эту боль и урон выдержит, оно его не заметит. Отреагирует, накажет, как положено.
Считаю, что стыдить, переубеждать стандартными методами и средствами в воспитании Клокова С.В. нет необходимости. Он сейчас потерявшийся человек, но не потерянный человек вообще. Его голову если оставить под домашним арестом, глаза детей промоют, это он им сделал плохо. Пусть он им в глаза посмотрит. Он кормилец семьи, жена в декретном отпуске. Он им плохо сделал, он их объедает, и это для него будет больно, потому что это его родные. Клоков С.В. наслушался речей, призывов, насмотрелся ужасов в интернете, соцсетях, обогатился этой дурной информацией по полной программе, и результат налицо. Полагаю, что ограничение в использовании «прекрасных» СМИ и предоставление неограниченной возможности смотреть наш родной, советский телевизор спокойно, вдумчиво и размышлять по поводу увиденного проветрит его голову. Это проветривание будет гораздо лучше, чем просмотр того же советского телевизора в камере.
Я прошу вас отойти от практики, которая существует. Преступление очень нехорошее, и применить ему меру пресечения, предусмотренную ст. 98 УПК РФ — домашний арест, на тот срок, который был заявлен, лишив его возможности средств связи с внешним миром, по его адресу фактического проживания. Оставить возможность связи со службами экстренной связи. Обесточить ему возможность техники. Я вас очень прошу: прислушайтесь к моим словам. Неординарно я прошу, непривычно, может быть, я заблуждаюсь, но я рассуждаю так. Считаю, что с моим жизненным опытом есть такая возможность и есть такие основания. Я сам всю жизнь служил в органах КГБ, ФСБ, полковник запаса, в настоящий момент почетный адвокат. Если бы я чутко, с душой не относился к людям и государству, я бы сказал по-другому, чисто формально. Я это говорю не только в рамках закона, не только в рамках возможного, но и от чистого сердца».
![Мне вообще тяжело говорить, потому что слова, которые мы применяем в обсуждении сегодняшней ситуации, состояние нашего государства, они непривычные, они корявые, страшные. И выражаться, конечно, нужно очень аккуратно. Я полностью согласен. Тревожное время, скажем так. Так вот, в это тревожное время он оказывается там, по воле судьбы проезжает между Киевом и РФ, дальше оказывается в Киеве, потом потоки его гонят в Варшаву, из Варшавы в Германию, где он сейчас и находится. Все это переживает мой подзащитный, в результате, давая показания он говорит: «Я стал злым».Стал он злым еще и потому, что судьба его столкнула еще с начальником убойного отдела Киева. Он проходит по материалам уголовного дела, к которому и отец Клокова С.В., и сам он обратился, чтобы узнать, в каком состоянии отец, друзья. В ответ получил живописную извращенную картину действия наших вооруженных сил, которые содержат в том числе возгласы и крики «Убить вас всех», призывы к бунту и т. д. Все это есть в материалах дела. И вот именно в такой ситуации заявляет Клоков С.В.: «Я стал злым». Осознание действительности наступило позже и продолжает наступать, не так быстро, как бы хотелось. То, что следствие уже установило, есть в материалах дела. Клоков С.В. покаялся.[Клоков] заслуживает осуждения, наказания за ущерб государству. Оно будет, это наказание, в этом я уверен. Вчера бы я акцентировал внимание на положительной личности Клокова С.В., предстоящих трудностях семьи, сегодня я этого делать не буду. Обстановка в стране другая, осознание счастья в людях меняется в стране в целом и в каждом из нас. Полагаю, что и отношение правосудия к принимаемым решениям и выводам должно тоже корректироваться и учитываться. Я не говорю сейчас об объективной стороне, она сейчас очень плохо выглядит и неизвестно как будет выглядеть в конце следствия. На мой взгляд, Клоков «наш человек», он советский человек, он не враг народа. Накуролесил? Да, но не по злобе, «крышу снесло», психика не выдержала.В течение вчерашнего дня и следователь, и я видели его и дезориентированным, зомбированным, с искаженной психикой и воспалённым восприятием. С ним медленно получалось установить контакт. И то, что нужно сотрудничать со следствием, нужно говорить, что это плохо, он не воспринимает, у него в голове другая информация. Он повторял одно и то же. Это есть в материалах дела, это бред сумасшедшего. Он здоровый психически. Человек в прострации, неадекватный. Преступление, в котором Клоков обвиняется, серьезное, для нашего государства новое. Не зря Дума ввела в число УК РФ именно такую диспозицию, обозначила, что такие деяния являются преступными. Это не для того, чтобы начать массовое наказание. Статья эта нужна сейчас для предупреждения.Мы последние годы жили все хорошо, и у нас было счастье у каждого свое. Но сегодня настало время переоценить, в чем счастье, в чем долг каждого из нас, долг общества. Чтобы не было катастрофы, возможности скатиться куда-то, была введена эта статья, нужная статья. Не столько для карательной меры, сколько для паникеров. Время сейчас немножко пережить, переосмыслить, но предупредить и не допустить надо, преступление серьезное. Я защитник, но буду просить в связи с этим большего наказания, чем [помещение] под стражу.Давайте зададимся вопросом: перед кем становится более стыдным, позорным, мучительным признание в совершении плохого поступка? Перед родителями и близкими, женой, детьми. Он боль причинил родным. Сергей Валентинович своим поступком, своими действиями причинил боль. Я не говорю о государстве. Государство эту боль и урон выдержит, оно его не заметит. Отреагирует, накажет, как положено.Считаю, что стыдить, переубеждать стандартными методами и средствами в воспитании Клокова С.В. нет необходимости. Он сейчас потерявшийся человек, но не потерянный человек вообще. Его голову если оставить под домашним арестом, глаза детей промоют, это он им сделал плохо. Пусть он им в глаза посмотрит. Он кормилец семьи, жена в декретном отпуске. Он им плохо сделал, он их объедает, и это для него будет больно, потому что это его родные. Клоков С.В. наслушался речей, призывов, насмотрелся ужасов в интернете, соцсетях, обогатился этой дурной информацией по полной программе, и результат налицо. Полагаю, что ограничение в использовании «прекрасных» СМИ и предоставление неограниченной возможности смотреть наш родной, советский телевизор спокойно, вдумчиво и размышлять по поводу увиденного проветрит его голову. Это проветривание будет гораздо лучше, чем просмотр того же советского телевизора в камере.Я прошу вас отойти от практики, которая существует. Преступление очень нехорошее, и применить ему меру пресечения, предусмотренную ст. 98 УПК РФ — домашний арест, на тот срок, который был заявлен, лишив его возможности средств связи с внешним миром, по его адресу фактического проживания. Оставить возможность связи со службами экстренной связи. Обесточить ему возможность техники. Я вас очень прошу: прислушайтесь к моим словам. Неординарно я прошу, непривычно, может быть, я заблуждаюсь, но я рассуждаю так. Считаю, что с моим жизненным опытом есть такая возможность и есть такие основания. Я сам всю жизнь служил в органах КГБ, ФСБ, полковник запаса, в настоящий момент почетный адвокат. Если бы я чутко, с душой не относился к людям и государству, я бы сказал по-другому, чисто формально. Я это говорю не только в рамках закона, не только в рамках возможного, но и от чистого сердца».](/assets/templates/default/img/banner2024375.gif)
