Тройка судей Леноблсуда под председательством судьи Анны Насиковской 12 марта 2020 года приступила к рассмотрению по существу апелляционной жалобы бизнесмена и адвоката Александра Парманина на решение Всеволожского районного суда по его иску к ООО «Мегаполис» о взыскании почти 3 млн евро долга, пеней и процентов по договору займа от 2011 года. Компания «Мегаполис» — ключевая структура группы FlyStation, которая построила в 2012 году на границе Петербурга стационарный аттракцион — аэродинамическую трубу, имитирующую свободное падение человека. 50% в компании принадлежит самому Александру Парманину, остальные 50% контролирует его оппонент и бывший партнер Руслан Романенко, занимающий пост гендиректора. Партнеры вложили в проект чуть более 200 млн рублей, которые потратили на покупку земельного участка, строительство здания аэротрубы, а также закупку оборудования. До 2018 года они совместно реализовали еще несколько подобных проектов: построили аттракционы в Японии, Германии.
Но затем поссорились и стали делить бизнес. По версии Руслана Романенко, он согласился на предложение поделить активы так, чтобы ему осталось 20%, а 80% получил Парманин, но при условии аналогичного раздела обязательств. Парманин же настаивал на дележе долгов поровну. Компромисс найден не был, и начался корпоративный конфликт. Парманин развернул судебную кампанию против общего бизнеса (ибо тот находится под оперативным контролем Романенко) и пиар-войну через соцсети, а Романенко в ответ уволил всех родственников и сторонников Парманина из компании (юриста и главного бухгалтера), обвинив их в пособничестве «врагу» (юриста — в сокрытии от директора поданных к компании исков, а бухгалтера — в хищении из офиса векселей и сокрытия факта их оплаты). А затем и закрыл бывшему партнеру доступ в здание аэротрубы, обвинив в хищении блока управления аттракционом прямо во время полетов спортсменов («Хорошо еще, что обошлось без жертв!» — комментирует он).
«НП» уже писал об этом конфликте, который развивается сразу в нескольких судебных процессах: помимо этого дела есть еще дело по иску гражданина Шибаева к «Мегаполису» о взыскании почти 90 млн рублей вексельного долга. Романенко называет Шибаева номиналом Парманина, а Парманин утверждает, что это реальный кредитор, который давал деньги на трубу. Адвокат Шибаева Геннадий Попов никак не комментирует ни одну из этих версий. Компания обе задолженности (и заем, и векселя) отрицает, заявляя, что они сформированы искусственно. Всеволожский суд, в котором были рассмотрены оба иска, требование Шибаева (по векселям) удовлетворил, а иск Парманина (по займу) отклонил. Теперь дела в апелляции.
Суть иска Александра Парманина, который начал рассматриваться в апелляции 12 марта, сводится к тому, что в 2011 году, когда «Мегаполис» закупал оборудование для аттракциона. По версии истца, он со своего счета переел 1,5 млн евро за купленное «Мегаполисом» оборудование производителю — немецкой компании Indoor Skydriving Germany Gmbh. В качестве доказательства он представил документ, который сам он называет оригиналом справки (но судьям он почему-то кажется больше похожим на ксерокопию — и юристы Романенко настаивают, что это вовсе не оригинал) с нотариально заверенным переводом. Кроме того, в обоснование иска он предъявил письмо Руслана Романенко с просьбой осуществить этот платеж вместо компании, а также допсоглашение от 2014 года к договору займа о продлении сроков погашения до 2017 года.
Юристы «Мегаполиса» и лично Романенко не оспаривают его подпись на договоре займа, но утверждают в суде, что никакого допсоглашения с Парманиным не было, как и письма с просьбой перечислить деньги на счет немецкого поставщика Indoor Skydiving: оборудование покупалось у шведской компании Swanson, и платил за него «Мегаполис» со своего счета. Непосредственно подпись свою на допсоглашении и письме Романенко не оспаривает, но утверждает, что поставил ее на чистом листе: «У нас были доверительные отношения, и в те времена, когда не был развит интернет-банкинг, платежки приходилось носить на бумаге. И у главного бухгалтера имелись чистые листы бумаги с моей подписью, чтобы в случае моей командировки не рушились бизнес-процессы. Когда начался корпоративный конфликт, эти листы оказались в руках Парманина и его команды. И появились эти липовые документы».
В суде первой инстанции была проведена экспертиза, выводы которой сводились к тому, что подписи и печати на всех документах подлинные, но на оспариваемых бумагах оттиск печати и текст документов нанесен не ранее 2018 года. На этом основании Всеволожский суд усомнился в подлинности спорных документов и отказал в иске в связи с истечением сроков давности (без допсоглашения он считается с 2014 года и истекает в 2017-м).
— Это всего лишь предположение эксперта, а на основании одного лишь предположения нельзя выносить решение! — заявил в судебном заседании Александр Парманин.
— Истец не оспаривал выводы эксперта в суде первой инстанции, не ходатайствовал о вызове эксперта в суд или о назначении новой экспертизы, — возразил на это Руслан Романенко.
— Истец, а где в деле вообще документ, подтверждающий факт вашего платежа? — Спросила судья у Парманина. После нескольких минут листания дела он был обнаружен и указан адвокатом истца. — А почему тут нотариально заверенная копия? Оригинал у вас?
— Уважаемый суд, это оригинал! — Заверил судью Парманин. — Нотариально заверен только перевод текста с иностранного языка.
— Да? А я думала, что копия. Что это вообще за документ? Справка из банка?
— Да, это справка из банка.
— А договор у вас есть, на основании которого вы совершили этот платеж?
— Нет, договор был с другой компанией.
— Как вы объясните, что договор был заключен не с той компанией, которой вы перечислили деньги?
— Очень просто, — ответил тот. — В Европе всего три производителя эродинамических труб. Один из них находится в Германии, именно ему я платил. А шведская компания — это просто офшорная фирма, прокладка, с ней был заключен прямой договор поставки с целью занизить стоимость сделки и таким образом сэкономить на таможенных платежах.
— Это ложь. Оборудование в Россию мы ввозили от компании Swanson и все оплаты официально делали на данную компанию, — заявил на это Руслан Романенко.
— В деле есть этот договор? Почему вы его не предъявите?
— Мы делали акцент на фальсификации доказательств.
— Истец, а почему вы так долго не требовали возврата займа у ответчика? — поинтересовалась судья а Парманина.
— У нас были доверительные отношения, и Романенко меня просил не требовать: мол, заработаем, потом со всеми процентами тебе отдадим, — поэтому мы и заключили допсоглашение.
— Вообще-то истец не требовал деньги именно потому, что получил их все назад в течение первого же года эксплуатации трубы, и он сам это прекрасно знает, — возразил на это Романенко.
Суд предложил Александру Парманину принести все-таки оригинал платежки, а также документы, подтверждающие его версию о связи этой транзакции с договором поставки оборудования, а затем отложил заседание на 16 апреля.
«Весь этот бизнес по сути мой! — заявил Александр Парманин корреспонденту «НП» после заседания. — Я привлек деньги у людей, которые мне доверяли в силу моей репутации на рынке, я вложил собственные средства — в общей сумме 2,8 млн евро. А Романенко просто хорошо работал, и я решил по доброте душевной сделать его партнером. Долгие годы я ему доверял, а он втягивал меня во все более авантюрные предприятия. Я не лез в управление, пока не понял, что он ведет дело к банкротству. На самом деле бизнес-то это очень простой и незамысловатый, труба работает, люди катаются, затраты только на оплату труда и электричество. А он развел там бурную деятельность: проводки, займы... Я и решил, что с этим пора кончать». По версии Парманина, общая сумма займов, привлеченных на все проекты, составляет около 6 млн евро, но он сам уже погасил почти все займы: «Осталась пара человек, но с общей суммой требований тоже немаленькой. Вся война у нас именно из-за этого. Романенко пытается заниматься другими видами бизнеса, но не хочет исполнять обязательства ни перед кем. Это не моя с ним война, а его война с кредиторами». На просьбу корреспондента «НП» поподробнее описать схему «экономии на таможенных платежах» он пояснил, что шведская компания Swanson — это офшор, который был подконтролен ему, Парманину, и использовался он исключительно как номинальная фирма вместе с еще одним офшором, с которого и были осуществлены платежи в пользу немецкого производителя. В настоящее время офшор, по его словам, ликвидирован.
«Остается только развести руками. Какой, оказывается, Александр, добрый! — так прокомментировал версию оппонента Романенко. — За «хорошо работал» отдал мне 50% в компании? Тяжело комментировать фантазии, которые появились после разгорания нашего конфликта. По поводу «не лез в управление» — тоже очень странная фраза: мы все 6 лет работали в одном кабинете, сидели друг напротив друга и все рабочие вопросы обсуждали и согласовывали друг с другом. Его сын работал у нас юристом, сестра его лучшего друга — главным бухгалтером и защищала интересы Александра — и тут выясняется, что я тайком от него веду дела к банкротству. А ведь 90% нашей валютной выручки Александр забирал на счета своих оффшорных компаний и самостоятельно распоряжался ими, но к банкротству, оказывается, привел я. К банкротству нас приводят, вообще-то, иски Парманина на 212 млн рублей и его товарища Шибаева на 82 млн. Других обязательств, ведущих к банкротству у нас нет».
Материалы по теме:
Корпоративный конфликт в аэротрубе
Фото: Валентин Беликов
